Своё. На Ваш суд.

[Ugrum 367]

Первая история. Про часы.

Было это где-то в августе 2002 года. Юхновский район, сосновый лес, песочек, немецкий городок (сконцентрированные в одном месте немецкие блиндажи – пояснение для тех, кто не особенно разбирается в теме поиска). Слабо тронутое предыдущими копарями место. А может, и не копарями вовсе, а местными деревенскими, которые просто копали понравившиеся ямки. Немцы здесь стояли долго, стало быть, помойки довольно богатые, их много, состояние вещей приемлемое. Экстраординарных находок нет, но и того, что поднято, хватает, чтобы быть довольными поездкой.

Выезжали мы тремя машинами, так что компания – человек 10-11, на выходные. Копается хорошо, находки, азарт. Короче говоря, закончили копанину, когда уже смеркалось. Назад ехать всяко по темноте, а народ с утра не жравши. Костер разводить времени жалко, решили быстренько на примусе – «Шмель», пользительнейшая штука, вскипятить воды, да на скорую руку заварить «бомжей» - брикеты сухой вермишели типа «Ролтон» - да запарить какой-нибудь какавы.

Надо сказать, что народ был весь толковый, не первый год по лесам бродящий. Так вот, один из «стариков» взял с собой пацана, не то родственника, не то – просто знакомого, лет 16, - «мальчика», как его окрестили тут же. Этот молодой человек был взят в лес в качестве лопаты с моторчиком. С горящими глазами он ковырял там, где ему показывали, и был рад любым сувенирам. К вечеру второго дня у него скопилась изрядная коллекция всевозможных гильз, коробочек из-под сухого спирта, каких-то склянок и прочего, любовно сложенного им в немецкий противогазный бачок. Плюс отдельно – пакет со стеклотарой. Естественно, прибора мальчик не имел, и все два дня он клянчил у всех подряд прибор, чтобы что-то найти самому. Народ, понятно, отнекивался, потом, мол.

И вот когда голодный народ гужевался вокруг примуса, мальчик выпросил у кого-то прибор с не до конца севшим аккумулятором и убежал в лес. «На десять минуточек!» Котел вскипел, запарили «бомжей», добавили тушенки, в момент захавали, тем времени греется новая порция воды – для чая, мальчика нет. Темнеет всё сильнее. Пока ждем. Закипел и второй котел. Запарили чай, выпили. Мальчика нет. Самые нетерпеливые начинают орать, типа «вернись по-хорошему, и ничего тебе не будет». Чай горячий, пока стынет, ждем. Наконец появляется. Сияет весь, что-то держит в вытянутой руке. «Смотрите, что нашел!» - кричит издали. Подходит ближе. В руке оказываются немецкие серебряные часы – «луковица» с открывающейся крышкой, на серебряной же цепочке.

- Ёпррст!! – только и реагирует народ.

Почистили часы платком, с обеих сторон – гравировка, на цепочке – тоже. Очистили кнопку защелки, потормошили её, вроде подалась. Лезвием ножа поддели крышку, она открывается. На внутренней стороне – какая-то дарственная надпись, дата - 1940, тыры-пыры, Париж. И разлапистая такая птица.

- Вот Б…., что за …., чтоб тебя!! Ёпррст!!! – и прочие буквы алфавита.

Обратный путь проделали молча, лишь то и дело слышались причитания типа «я, ё-моё, десять лет по лесам и болотам, а этот салага, за пятнадцать минут!..» Настроение, впечатления от поездки были безнадежно испорчены.

Вторая история. Техника безопасности.

Ещё случай, но тоже про мальчика. Про другого, правда. Дело было лет семь назад. Ковырялись на передней линии советской обороны осени 1941 года. Дальнее подмосковье. Нас пять человек – четверо бывалых и мальчик. Оборона представляет собой линию стрелковых ячеек, местами соединенных траншеей, выкопанных по опушке древнего сосняка. Позади этих ямок – жилые блиндажи, практически ростовые, в удивительно большом количестве. Эти блиндажи мы и выкапываем. Роем «на объем», т.к. много ржавого хлама – от гвоздей, петель от дверей и ящиков, мятых ведер, проволоки до кусков брони. Мальчик бегает от одного к другому, и повсюду слышится: «Чего нашел? Ух ты! А это что? Ё-моё!!»

Тем временем разгребаю блиндаж. Видно, в нем была печка - вытаскиваю кирпичи и складываю их на бруствере. Копается тяжело. Выдергиваю трубчатую конструкцию – приспособление для переноски немецкого 5-см миномета, бросаю к кирпичам. Видно, наши использовали в качестве противня. Попадаются сравнительно в большом количестве остатки от ящиков – петли, уголки, защелки, полосы, и почему-то стреляные гильзы – донца патронов для ракетницы. Идет какой-то бытовой хлам, особо интересного ничего нет. Настроения, стало быть, тоже. Совершенно случайно попадается детонатор накольного действия – «грибок» типа капсюля жевело, только раза в два побольше. Беру его, аккуратно кладу на кирпич. Копаю дальше.

Подбегает мальчик. Тычет пальцем в железку:

- А это что?

- Переноска для дойче миномета 5 см.

- Ух ты! А это? – тычет в детонатор

- А удолбай сверху лопатой, узнаешь!

Достал, лопоухий. Копаю дальше. Не проходит нескольких минут, сзади: «Баба-а-а-х!!» Первая мысль, что кто-то подорвался. Выскакиваю из ямы. Вижу мальчика, застывшего в позе «ку», волосенки дыбом, лопатка рядом валяется, руками ушки щупает, а лучше б глазки – выпучились так, что, того гляди, вывалятся. Смотрю, остальные тоже к нам бегут, тоже думают, подорвались.

Тормошим мальчика. Осматриваем. Пальцы целы, значит, ими он ничего не расковыривал – уже хорошо. Крови нигде не видно, болеть у него, оказывается, тоже ничего не болит, только слышит плохо.

- Что случилось?

- А он! А я! А она! И … ло!! – пытается пояснить мальчик и тычет пальцем то в меня, то на кирпичи, то на свою лопатку. Поднимаю. На железе звезда – закопченный центр и белесые лучи. На кирпиче, где лежал детонатор, примерно то же.

- Тебе говорили любые предметы, особенно круглые, не пинать, друг об друга не стучать, в руки брать, спросив разрешения?

- Говорили. А я в руки и не брал, я только лопатой сверху стукнул!

Что еще добавить? Поневоле вспоминаются учителя трудов в школе, командиры в армии, прочие начальники, подсовывавшие на подпись листки с правилами безопасности. Просто слов Сапиенсам недостаточно.

Третья история. И такое бывает.

Компанией копаем немецкий городок. Неспеша, с расстановочкой, ровненько. Неглубокие помоечки, на выходах из блиндажей кое-что. Умиротворенненько так – тепло, сухо, комары не одолевают. Одно отвлекает: один из наших «зубров» заглубился уже почти на метр, матерится и приговаривает – что, мол, за паскудная помойка, кроме обрывков газет и каких-то тюбиков ничего не попадается. Перекурили, сходили к нему – и правда, одни обрывки газет с готическим шрифтом. Посочувствовали, выразили надежду, что уж на дне ямы он точно выроет что-то весьма стоящее. Он, матерясь, погнал нас копаться в свои ямки. Ну мы, конечно, ушли. Подождали, когда он выроет всю яму целиком и только потом просветили, что им по-стахановски вычищена выгребная яма дойче-ватерклозета. Ответную реакцию человека, на которого свалилось такое откровение, я описывать не буду.

[Гость Maj Alex]

Хорошо!

Надо просить администрацию завести раздел для историй из жизни и поиска да и вообще народного творчества.

[Zheka 0]

Очень интересно. Выкладывайте еще.

[GEM 2]

Sehr gut!

[Palec 1]

[Алекс23 0]

Продолжение будет?!!

[Padre 1]

Классссс!!!!!!!!

[Dok 4]

Очень понравилось.

Мне вообще байки ( в смысле короткие рассказы из жизни с моралью недосказанной, но очевидной) кажутся наиболее мужским видом писательского творчества. Мало того, что занимательны, но еще и полезны в прямом смысле.

Матерые литераторы их как бы стесняются и потом огорчаются, когда узнают. что их серьезная проза не шибко популярна, а вот байки раскупаются влет - как например было у Конецкого с его рассказами Петра нИточкина.

Очень понравилась "лопата с моторчиком". Не очень понравилось слово "хавали" и "ватерклозет". Первое по своей уголовной природе - не люблю феню, а второе - потому как это просто клозет, без воды.

Особенно согрело то, что подобные ситуации были и внашей компании... В том числе и с клозетом. Токо там дерьмо было без газет, такая однородная масса...

[odron13 0]

читал с интересом, автору респект, второй рассказ, если честно жутковат, просто я видел как подобная история закончилась носилками и накрытой окровавленой простынёй

поэтому к таким вещам отношусь крайне осторожно ,пацанам даже гильзы не даю, по принципу, даже палка иногда стреляет

а в целом истории крайне интересные

[Alex S. 11]

Хорошо написано.

[Ugrum 367]

ТО Док: Извините за мой французский... Феня действительно проникает в наш повседневный обиход. Слово "хавать" я воспринимал уже как общеупотребимое, знакомые поисковики тоже. Но Вы правы, я проконсультировался, это действительно феня. Пусть не такая явная, как "шконка" и "коня замастырить". Извините. А насчет "ватерклозета" даже не задумывался, что это сочетание двух слов! Однако, просто "клозет", по-моему, как-то не звучит.

Раз народу понравилось, позабавлю еще некоторыми историями:

Четвертая история. Про хороший звон.

Было нас двое. Окруженное лесом поле, на котором когда-то была деревня. В войну через это место дважды прошел фронт, деревня выгорела и уже не восстановилась. Потом это поле принадлежало колхозу, что-то выращивали, а в современное демократическое время и не пашется – зарастает потихоньку чапыжником. Зато находки попадаются и по старине, и по войне. Удовольствия на все вкусы. Хлама, правда, тоже хватает. Ходим, потихоньку прибарахляемся. Мне хорошо – прибор с селективным отбором, поднимаю только цветмет и крупное железо. Напарнику похуже – он гребет всё подряд. Я же периодически поздравляю его с особо ценными приобретениями.

Спустя какое-то время мой прибор пищит цветметом. Тихонько так, но уверенно. Решаю копать. Стандартно – четыре реза и выворачиваю кубик грунта. Звук – без изменений. Расширяюсь. Откинул лишнее. Заглублинюсь еще. Напарник ржет – клад, говорит, не иначе, в долю, мол, бери – помогу лопату носить. Копаю. Заглубился на полметра. Звук мощнее и устойчивей. Напарник не унимается: «Сундук, - говорит, точно, сундук с золотом!» Пока терплю. Не обращая внимания, копаю дальше. Годограф указывает на крупный металл. С уверенной надеждой расширяюсь ещё и ещё. Заглубился больше чем по пояс, прибор верещит – добычу чует. Напарник, кусая локти, сам ходить бросил, стоит рядом, пританцовывает. Заискивающе лезет с предложениями – то давай он покопает, то давай чайку из термоса нальет. С пренебрежением пресекаю эти поползновения. Лишь вскользь замечаю, что, мол, унести бы все за один раз, а то вдруг вещь вообще неподъемная окажется. Напарник как услышал, так пуще прежнего стал расшаркиваться – и во всем он поможет, и до машины вдвоем дотащим, только, мол, за долю малую.

Зарылся почти с головой. Прибор зашкаливает, показывает непосредственую близость металла. Осторожно сдвигаю землю на дне ямы. Из-под лопаты – долгожданный скрежет. Неспеша, растягивая удовольствие, откидываю землю, освобождая предмет целиком Взору предстает местами ржавый, местами – блестящий серебристым металлом прямоугольный предмет – ящик с полукруглой сверху крышкой. Не верю своим глазам. «Точно сундук…» - потрясенно молвит напарник, еле сдерживая желание тут же спрыгнуть в яму, чтобы убедиться в этом наощупь.

С самодовольством поддеваю предмет лопатой с надеждой вывернуть его наружу. К некоторому моему удивлению, это удается. И – о горе мне! – оказывается метровой длины луженым корытом, лежавшим кверху дном. Под корытом, само собой, ничего нет. Скорее всего, это корыто когда-то лежало на дне погреба, со временем обрушевшегося.

Нет слов, чтобы описать мое разочарование. Напарник же, зараза, смог отползти от ямы – ходить от безудержного ржанья он не мог, только минут через десять.

Пятая история. Маленькая лопатка.

Дело было в Калужской области, район Ульяново. Двумя машинами мы выехали на место окружения лета 1942 года наших дивизий, державших фронт по Рессете. Разбрелись по двое. Я иду с Андреем – на тот момент совсем еще начинающим поисковиком.

Бредем вдоль старой лесной дороги – одного из путей отступлений наших войск. Моя – правая обочина с прилегающими опушками, Андрюхина, стало быть – левая. Попадаются ямки – воронки, окопчики. Мелкое барахло. Стреляные гильзы, разломанные каски, противогазы, кое–где - консервные банки. Тут и там патроны россыпью, иногда – пачками, «карандаши» от эргэдешек, мины – пятидесятки, ещё что-то. В подсумке особо находок не прибавляется.

Смотрю – Андрюха подзадержался, ковыряет какую-то ямку. Чтобы не потерять его, нарезаю круги поблизости – жду. Дело у него продвигается не быстро – молодой, взял с собой в лес малую пехотную лопатку, ею и ковыряет.

Наконец зовет. «У тебя, - говорит, лопатка побольше, выкопай, пожалуйста, тут, похоже, плита от миномета!» Подхожу, пошкребыхал своей лопатой: «Хм. Действительно, похоже – округлая здоровая забабаха, какие-то винты с гайками, правда, кронштейна для крепления трубы не вижу, - Ладно, - говорю, покопаю». Андрюха убежал. Ковыряюсь. Сыпется суглинок, мешает. Корни опять же, чтоб их черти съели. В общем, через полчасика я эту ерундовину на бруствер вытащил. И оказалась эта железка колесным диском от грузовика с остатками ступицы. Оторвало, видно, взрывом. С сердечным спасибом поведал об этом Андрею. Тот тоже оказался рад. «Есть, говорит, всё же смысл таскать с собой маленькую лопатку».

Шестая история. Клад, взрыв, менты.

Южное Подмосковье. Склон высоты, заросший лесом. Ноябрь. Воскресенье, в стране какие-то выборы. Я, Серега – коммерсант и Леня, к великому сожалению, покойный ныне хороший человек. Позади нас – первая линия немецкой обороны, впереди – вторая. В принципе – пустое место, ничего на нем особого не было. Но через этот перелесок удирали на вторую линию гансы, выбитые с первой. Само собой, по пути раскидывали всякую шнягу, чтобы бежалось полегче. Место легкодоступное, немецкие позиции уже до нас прошерстили не один раз. Поэтому шеренгой идем по склону, иной раз что-то попадается. Гранатные укладки, какие-то ящички, изредка – гильзы. Мне попался зенитный прицел от эмгэшника. Сереге – неразрыв немецкой 3,7 см.

Смотрим – Леня приотстал. Машет мне рукой, подойди мол. Подхожу. «Слушай, посмотри, вроде звенит что-то цветметом, а вроде и нет ничего, только грязь с места на место перекладываю». Подхожу, вожу прибором. Хорошо звенит! Беру горсть грязи, и – к прибору. Звенит. Я прибор в яму. Звенит. Хм. Размазываю грязь по перчатке. Ничего нет. Подношу к прибору. Звенит. Хм-м! Высказываю предположение, что, наверное, разложилась алюминиевая немецкая голова (взрыватель от 5 см мин, 7,5 и 10 см артиллерии) – получившийся порошок – окислы алюминия - перемешался с грязью и поэтому хрен чего видно, а звенит. Народ соглашается и идет себе дальше. Мне же интересно. Снова перчатку с грязью к прибору. Звенит. Соскребаю кусочек грязи другой перчаткой, подношу к прибору. Не звенит. Отбрасываю. Повторяю операцию. Отбрасываю так несколько раз. Наконец остается ма-а-аленький такой кусочек грязи. Между тем звенит хорошо. Размазываю по рукаву камуфляжа. Блеснуло. Очищаю. Перед глазами – серебряная монетка. «Чешуйка». Яма меж тем тоже звенит. Вернул ребят. Сообща надергали около 60 монеток – Московских и Псковских копеек. На каких всадник с копьем, на каких с сабелькой. Плюс штук 15 полушек – малюсеньких таких монеточек с птичкой. Кладик, конечно. Ни одного глиняного черепка рядом не было, стало быть, не кубышка. Скорее всего – потеряли когда-то кожаный кошель с монетами. Кожа сгнила, а серебру – чего ему сделается. Поделили добро, конечно.

На радостях Леня вдобавок к ранее принятому выпил полбутылки припасенного портвейна. Серега – за рулем, я – не особо любитель, так что Ленька назюзился практически в одиночку. Тут Леню потянуло на подвиги. Он вспомнил про неразрыв. Пошел сам и подбил Серегу по-быстрому развести костер и бабахнуть это дело. Не наигрались в детстве. Сам я даже из машины не полез. Сижу, жду. Меж тем стемнело. Сзади – хлестко и коротко: «Бах!» Появляются довольные, садятся в машину. Заводим, ждем, когда согреется мотор, включаем печку, поехали.

Ползем из леса по грунтовке в сторону асфальтовой трассы. Рядом – метров триста. Видим, с асфальта в нашу сторону сворачивает Уазик. Едем себе потихоньку навстречу. Останавливаемся фары в фары. Дорога узкая, деревья вплотную. Не разъехаться. Милиция. А здесь, промежду прочим, окраина заповедника. Ё-моё! Надеюсь, что мои компаньоны не прихватили с собой каких-нибудь патронов на сувениры. Выходим из машины. Менты тоже. Нарядные все – в белых рубашках – выборы.

- Вы стреляли?

- Нет! – отвечаем хором.

- Выстрел слышали?

- Нет! – отвечает Леня.

- Да! – синхронно с ним отвечает Серега. Переглядываются.

- Вроде слышали, - поправляется Леня

- Не слышали! – исправляется Серега. Переглядываются снова и решают молчать. С меня пример берут.

Ближайший мент улыбается.

- Машину к осмотру!

Серега мрачно открывает багажник и дверцы. Приборы у нас собраны, но лопаты–то не спрячешь. Освещает всё фонариком.

Леня пытается что-то объяснить, предъявляет бутылку, в которой еще осталось немного портвейна.

- Да мы тут совсем по другому вопросу!

Чувствую, что можем зависнуть надолго. Подхожу к старшему, предъявляю документы, объясняю.

- Нашли что-нибудь?

- Да вообще впустую! – протягиваю ему свой подсумок. Думаю, заберет прицел, да и хрен с ним. Однако менту руки в грязи пачкать не захотелось, его сослуживец в машине тоже ничего не обнаружил, так что интерес к нам у него пропал.

- Так выстрел слышали или нет? – спрашивает персонально у меня.

- Слышали, но не близко.

Менты собираются, уазик сдает назад, затем, давя чапыжник, объезжает нашу машину и едет себе дальше.

- Ну что, взорвали?! Машу вашу!

Молчат. Протрезвевший Леня допивает свой портвейн и не замечает этого. Еще подумали маленько о смысле жизни и поехали.

Вот такая выдалась поездочка.

С уважением, Ugrum

[Padre 1]

Автор! Давай еще! Очень пользительно!!!

[Dok 4]

Ugrum

А почему бы не использовать простое и популярное в немецкой армии слово "сортир"? Оно употреблинлось в вермахте очень часто.

Ну это авторское дело.

У меня случай был, когда приятель напоролся в тупичке окопа второй или третей линии нем.обороны на хорошо сделанный стульчак - ну такие доски с характерной дыркой. Доски он тут же ликвиднул далеко за бруствер - там овражек такой был - и "слил инфу" о явно ценном месте нашему конкуренту. Тот старательно всю яму и выгреб.ъ

Потом над ним долго потешались.

Насчет корыта - вообще-то мне рассказывали о таком типовом виде схрона. как два корыта, сложенные вместе. Одно дном вниз, другое вверх. Делалось на скорую руку - при эвакуации...Да и клады попадались пару раз- в одном случае швейнвая машинка и какие-то тряпки. во втором лубковый сундук с тряпками, пальто и обувкой...

Спрятать самое ценное крестьяне успели. а потом либо не нашли, либо некому было отрыть...

Симпатичные рассказы.

Вам точно писать надо.

[odron13 0]

да, коротал сейчас обед почитывая...хорошо

[VS99 1]

Ugrum Отлично! Пишите!

[Pagrom 0]

Про лужёное корыто как будто с Вами стоял рядом, передали ощущение на все 100%/Бывает такое, роешь роешь, и

[Rote Kapelle 18]

Было пару раз - звон отличный, копаешь, азарту дофига... А оказывается внутри обода от колеса телеги копаешь. Другой раз напарник отрыл на глубине больше метра в песочке телегу зарытую. Так и стояла.

А про отличный звон была у нас другая история. 2004й год, лето, жара, урочище под Вереёй. Приехали за монетками. Трава по пояс, земля - дубосеково.

После неспешного прохода и сбора всякой дряни находит напарник звон вроде хороший (у него тогда Юниор был, у меня Фишер). Начал копать - ничего. Зовёт меня. Я подхожу - говорю - да, цветмет, и большой. Копать трудно ужас, на этом месте трактора разворачивались, угол поля. Роемся. Жарко, комарики и оводушки... Через минут 20-30 выкапываем. Медная плоскость, с лёгким закруглением. Ручки потные ужо трясуццо. Сигнал шкалит. Сатанеем, вот он - КЛАД!!!

Болт....

Самовар на дне ямы, раскатанный в блин толи тракторами, толи танками.

Ещё долго эхо доносило наши матерные вопли из окрестностей.

[Dok 4]

Медная калябра)

[Ugrum 367]

Насчет кладов-самоваров у товарищей был случай - нашли абсолютно целый самовар, с медалями, всё чинно-благородно. Над медалями - гравирока портрета Николая II, а всё пространство внутри самовара, куда вода заливается, забито столовым серебром.

Сдали товарищи это добро оч. для себя с выгодой.

С уважением, Ugrum

[Dok 4]

Прям бомжи какие-то, словно трубы горели...

С моей колокольни такие вещи надо себе оставлять...

Если б такое нашел - хрен бы сдал.

[Ugrum 367]

ТО Док: народ, откапывавший самовар, не сошелся во мнении на предмет дележа имущества. Коллегиально решили продать антикварам. Итог - обиженных не было. А так, если б нашел один человек - тогда оно, конечно... Такого самоварчика и в музее не увидишь...

Раз пошла такая пьянка, еще тройка историй, для начала, в продолжение к сказанному выше, про удивившие находки:

Седьмая история. Неординарные находки.

Не история даже, а так – перечень неординарных находок.

1) Блиндажи передовой линии Красной Армии. У стеночки попался ящик одеколона марки «Красная Москва», насколько я помню. Самой коробки нет, но лежат плотненько ровненько штук сорок прямоугольных флаконов с розовато-красноватыми пробочками. На дне каждого – зеленоватый осадок – остатки высохшего одеколона.

2) В дремучем, глухом лесу, где ни то что дорог – просек нет, попадается чугунная ванна. Старорежимная – ножки в виде львиных лапок. Лежит вверх дном, больше чем наполовину в землю ушла. Подкопали маленько, попробовали перевернуть – не получается. Тяжелая дюже. А между тем фантазия работает – не зря же ванну вверх дном положили! Под ней наверное… Натащили пятидесяток, у стенки ванны разожгли костерик, положили, отошли. Бабахнуло. Подходим. Ванну не то что разнесло, а так – поломало на большие куски чугуна. Раскидали, под ванной – пусто. Прошурфили это место. Опять пусто. Так ни с чем и ушли.

3) На задах немецких позиций упомянутый выше Андрей нашел прямоугольную железку – плиту размером 30х50х5 см. Масса соответствующая. По центру пластины – аршинными буквами вдавленные надписи на немецком. Металл темно-серого цвета, цинк или какой-то алюминиевый сплав. Для чего нужна была эта забабаха, так и не выяснили, но предполагали, что это бабит – сплав для заливки в шкворневые соединения техники той поры.

4) Раскапываем санитарное захоронение бойцов РККА. Немцы их покидали, как обычно, в воронку, предварительно распотрошив. Ни ремней, ни шинелей. По карманам лежит всякая мелочь – патроны, карандаши от эргэдэх, ложки. Вдруг у одного бойца в нагрудном кармане обнаруживаем что-то, округлой формы, с симметричными выступами, плоское.

А надо сказать, что в прошлый сезон при таких же обстоятельствах в кармане бойца нашли знак за Халхин-Гол, народ уже трепещет от подобной архинаходки, вытирает предмет об себя, и выпадает в аут.

Наградой оказывается оторванная «с мясом» латунная эмблема, насколько помню, «Даймлер-Бенц», судя по размерам, так с какого-то штабного автомобильчика.

5) Немецкий блиндаж. Пробегаем приборчиком, у задней стенки – звон. Выкапываем обломок какой-то скульптуры. Представляет этот обломок собой земной шар, который сверху обхватывают орлиные когти. Сами лапы меж тем отсутствуют. Если соотнести по масштабам, то крылья птички в ширину были бы не менее полуметра.

Как мы искали эту птичку! На объем вырыли сам блиндаж, ход сообщения к нему и все близлежащие ямки. Шиш!

6) Другой немецкий блиндаж. Около входа под штык лопаты попадает глиняная полуторалитровая (или чуть меньше) бутылка. Легкий хлопок и груда черепков. Не уберегли. Очень аккуратненько раскапываем дальше. В углу блиндажа откапываем точно такую же. Только целую. И полную. Сургучем залитую. Жаль, без этикетки. Надписей кроме объема, тоже нет. Народ собрался вокруг находки, наблюдает, как нашедший перочинным ножом расковыривает пробку. Джина ждут. В смысле Старика Хотабыча. Расковырял. Джина нет. Перевернул бутылку. Джин не вытряхивается. И не выливается ничего. Потряс. Тот же результат. Принюхался. Скривился. Дал понюхать остальным. Пахло чем-то знакомым и в то же время противным. Понюхали ещё раз. Опять непонятно. Попробовали поковырять в бутылке палочкой – не ковыряется, как цемент застывший. Разбивать бутылку жалко, стали нюхать дальше. Наконец-то кого-то осеняет – так это ж рыбий жир!

7) В немецкой помойке попадается лампа – самоделка. Представляет собой 0,5 л бутылку из-под пива, заткнутой штатной пробкой (как на советском лимонаде), в этой металлической пробке пробито отверстие и торчит фитилек. Сам фитиль – перекрученный жгут длиной около 30 см, доходит до дна бутылки и там остаток его скомкан. Но! Бутылка на 2/3 набита короткими щепками – длиной в спичку и толщиной в 1 см, т.е. чтобы проскочили в горлышко бутылки. Там же лежало и пара спичек. Деревяшки не то чтобы не сгнили – даже не посерели от времени. Из бутылки шел сильный запах чего-то нефтехимического. Для чего в этой лампе были деревяшки – непонятно.

Восьмая история. Мы тащили из болота…

Подходят ко мне ребятки, с которыми уже не единожды пересекался по теме поиска, и спрашивают: «Нашли вот тягач в болоте, так за что бы его зацепить, чтобы вытащить и не слишком изуродовать?» С видом знатока объясняю, что у тяжелой техники есть спереди-сзади такие мощные крюки, либо коуши (это типа проушин, только помощнее). Причиндалы эти предназначены специально для буксировки. За них, мол, и цепляйте. Любой трос выдержат. «Да мы их уже оторвали!.. - отвечают, - потому, мол, и спрашиваем».

Ни хрена себе новости! Потребовал пояснить. Так что дальнейшую (точнее – предшествующую) историю рассказываю с их слов.

Из опроса местных жителей узнали, что в болотце, что за лугом за их деревней в войну утопили танк. Толи наши, толи немцы, но танк был тяжелый, и утоп он быстро. Сами местные видели только корму и задние катки с гусеницами. Через некоторое время и их не стало. А спустя несколько лет и вовсе всё выровнялось. Никаких тебе следов. При Хрущеве, в эпоху массовой мелиорации, болотце частично осушили, со стороны деревни получился луг, а со стороны леса – всё то же болото, хотя и не такое топкое.

«Про утопшие танки» истории слышали все. Многие велись на такие истории. Как правило, все эти танки оказывались мифами. Вот и на этот раз, народ решил проверить болото не сколько в поисках танка, как с целью самоуспокоения. Был август, болото практически все высохло, ходить можно было везде. Сухо, лишь кое-где качают кочки. Каково же было удивление, когда даже не глубинник, а обычный прибор обнаружил крупную массу металла. Очертили, потыкали щупом – так и есть, большое прямоугольное тело. Не веря в удачу, прошурфили. Обнаружили бронекорпус, ровно стоящий на гусеницах, кормой к лесу, с продольным уклоном градусов в тридцать. Башни вроде нет, но точно определить не удалось, так как шурфы тут же заполнялись водой. Определить тип бронетехники тоже не получилось – аппарат не подходил ни под один из известных.

Не желая упустить удачу, народ быстро сорганизовался, скинулся. «Главное достать аппарат и перетащить его к себе, а с дальнейшим разберемся в дальнейшем», - решил народ единогласно.

Наняли Краз-седельник с полуприцепом – платформой для перевозки тяжелой техники, закупили несколько бочек соляра, договорились в воинской части об аренде на одни сутки БАТа в комплекте с прапорщиком, погрузили БАТ на платформу, да и поехали.

Расчет был таков, что ко времени прибытия техники трое энтузиастов вручную выкапывают аппарель от т.н. «танка» к лесу, по мере возможности расчищают его корпус от грунта. Затем прибывают ребята–ух! – быстренько выдергивают технику БАТом на свет Божий, по возможности, из него извлекаются боеприпасы и оружие, во избежание конфликта с доблестной милицией, после чего с помощью БАТа и полиспаста вытащенная техника затаскивается на платформу, которая убывает к месту разгрузки. После разгрузки Краз возвращается за БАТом, который, в свою очередь, экономя время, самостоятельно движется к асфальтовой дороге. Загрузка БАТа, его доставка по принадлежности, выгрузка, отправка восвояси Краза. Все довольны.

Гладко было на бумаге…

Трое энтузиастов действительно к прибытию Краза с БАТом совершила чудеса трудового подвига. Они, прибыв на Ниве, вручную перекидали несколько кубометров грунта, отрыв достаточных размеров аппарель. Стенки не держали жижу, поэтому они были укреплены насколько возможно, кольями с утрамбованными между ними ветками. На дно выстелили трап из плотно подогнанных друг к другу бревен. Довольно значительный запас бревен был выложен тут же, в готовности. С жижей в целом справились, однако яма довольно быстро заполнялась мутной водой. Поисковики развернули привезенную с собой пожарную помпу, опробовали её. Яма от воды опорожнялась довольно быстро.

Прибыл Краз. Быстро спустили с платформы БАТ, отогнали Краз в сторону, поставили БАТ на исходную, размотали трос лебедки. Зацепили коушу троса за один из двух крюков на кормовой броне. БАТ опустил бульдозерный отвал, уперся им в землю, и стал выбирать трос лебедки. Трос натянулся, БАТ дернулся, отвал малость заглубился в землю, после чего БАТ замер.

Все присутствующие на процедуре замерли тоже.

Корпус старой боевой машины дрогнул и медленно пополз наверх. Поисковики как завороженные смотрели на эту картину. Весь засыпанный грунтом, показался на поверхности верхний броневой лист. По краям отваливались комья земли и с шумом падали в жидкую грязь. Башни на корпусе не было. Народ стал запрыгивать на корпус и лопатами сбрасывать землю вниз. Верхняя броня оказалась гладкой. Ни круглого отверстия башни, ни боевой рубки, только два задраенных люка. Боевая машина оказалась бронированным тягачом на базе танка.

Корпус показался из-под земли до уровня верхней ленты гусеницы. В таком положении тягач замер. БАТ же наоборот, с натягом ревя дизелем и несколько задираясь, раздвигая корпусом землю, пополз навстречу вытаскиваемому тягачу. Видя такое дело, народ стал подсовывать под свес брони заготовленные бревна.

Прапорщик в БАТе выключил лебедку. Тягач стал медленно, но уверенно погружаться в исходное положение. Погрузился. БАТ переехал на новое место, снова уперся отвалом, снова стал наматывать барабан лебедки. И во второй раз всё повторилось в точности так же, как и в первый. Тягач поднимался до той же «верхней мертвой точки», да так в таком положении и оставался. Дальше уже двигался ему навстречу БАТ. То же повторилось и в третий раз. И в четвертый.

Постепенно народ приходит к выводу, что так дело не пойдет. Скорее всего, под днищем тягача на влажном болотном грунте образуется вакуумная подушка, которая намертво присасывала плоскость днища и не выпускала тягач из болота. Подсовываемые бревна тягач затаскивал под себя бесследно. Складывалось мнение, что они уходили прямиком в Преисподнюю. Решили тянуть из болота тягач буксиром. Попробовали.

БАТ выехал на неразвороченное место, натянул трос и потянул. Всё повторилось вновь, с точностью до мелочей. В «верхней мертвой точке» тягач замирал, БАТ начинал буксовать, зарывался гусеницами, садился брюхом на грунт, после чего тягач возвращался в исходное. Попробовали так раза три, успеха нет.

- А давайте его рывочком, - предложил прапорщик, - нам же главное его хоть чуть в сторону с места сдернуть, а там дальше легче будет». Снова размотали трос, БАТ встал, готовый к подвигу, снова зацепили трос.

- Только подальше отойдите, трос может порваться, - кричит прапорщик.

Отошли подальше. Встали на опушке леса, смотрят. БАТ, пару раз громко рыкнув, тронулся с места и пошел, постепенно ускоряясь. Бам!! – звонкий звук удара, затем шелест и тишина… Только на низких оборотах работает дизель остановившегося БАТа. Тягач в болоте стоит всё в том же положении. Скрученный трос валяется за кормой БАТа. Подошли, посмотрели. Трос, как ни странно, цел. Подошли к тягачу. Ё-моё!!! На заднем листе брони там, где ранее был буксировочный крюк, зияет ровная прямоугольная дыра. Сам крюк просвистел над головами поисковиков и исчез в чаще. Этот звук они и слышали. Впоследствии этот крюк, кстати, так и не нашли.

Решили перекурить это дело. Заправили БАТ, перекусили сами. Решили, что таким манером выдернуть технику не получится. Остается вариант с лебедкой. На БАТе оказался блок с крюком – простейший полиспаст. Если его использовать, то, проигрывая в скорости и времени, вдвое выигрываешь в силе. Проблема в другом – трос оказался коротковат, и не хватает, чтобы конец закрепить за более – менее крепкое дерево.

Съездили в ближайший колхоз, за некоторое количество денег и «огненной воды» договорились об аренде троса. Привезли, размотали. Закрепили блок полиспаста на оставшемся буксировочном крюке тягача, перебросили через блок трос, один конец которого соединили с коушей троса лебедки, а второй хотели было зацепить за БАТ, но этому сильно воспротивился прапорщик, утверждая, что на этот крюк БАТа он привык наступать ногой, забираясь наверх, и поэтому крюк ему нужен. Тогда трос обмотали за комель сосны покрепче, выбрав лишнюю длину троса. БАТ уперся отвалом в сосну, и стал медленно выбирать трос лебедки. Народ, памятуя о недавнем случае, отошел ещё дальше. Трос натянулся. Тягач дрогнул и медленно пополз из болота. Народ затаил дыхание. Тягач достиг «верхней мертвой точки». БАТ завибрировал сильнее и попытался сковырнуть сосну. Бах!! Народ непроизвольно пригнулся. Однако над головами ничего не прошелестело. Прапорщик заглушил технику, все вместе пошли смотреть, что случилось. Трос, как положено, запутался бородой, на нем же лежит блок полиспаста. По виду и трос, и блок целы. С замиранием сердца пошли к тягачу, уже, естественно, вернувшемуся в исходное положение. Издали увидели, что второй буксировочный крюк на месте. Уже радость! Подошли ближе. Ё-моё!!! Усилием лебедки буксировочный крюк разогнуло, и теперь он напоминал железный палец, указующий несколько выше БАТа. У пацанов зародились нездоровые ассоциации.

Горючка еще оставалась, время тоже. Прапорщик предложил зацепиться за валы ведущих звездочек тягача. Однако народ это предложение отверг, здраво рассудив, что если эти валы погнутся или того горше, оторвутся сами звездочки, то ценность находки упадет многократно.

Попробовали пропустить трос под днищем, чтобы обхватить корпус удавкой, да куда там!

Плюнули, бросили затею и стали собираться.

Опушка леса по завершению работ выглядела как место танковой битвы. Кругом колеи, ямы, развороченная земля, вкривь и вкось – отпечатка гусениц, расщепленные, разломанные бревна…

Вытащили ли они в дальнейшем этот тягач или нет, я не знаю, ребята запропастились. Для чего изложена вся эта история? Наглядно показать, что не всегда находка приносит улучшение благосостояния нашедшего. Иногда случается и сильно наоборот. Хотя, с другой стороны, опыт тоже представляет определенную ценность.

Девятая история. Отвязался от мальчика.

Рассказана у костра Сашкой-большим. Взял он в поход с собой Мальчика. Приобщить, так сказать, к военному патриотизму. Ходят они по лесу вдвоем, находки средние, место перспективное – немецкие блиндажи, недалеко – траншейки. Быстро работать не получается, поскольку мальчик хочет всё найти лично. На писк прибора норовит сразу копать своей пехотной лопаткой, почуя метал которой металоискатель завывает, зашкаливая. Неприятно.

Так проходили до обеда. К этому времени мальчик уравновешенного Сашку достал. Выкопали пару помоек. Сашка шурует лопатой, а мальчик под лезвие пальцы сует. Нетерпеливый, не понимает, что новые пальчики не отрастут…

В общем, нашел Саня, когда нашел очередную помойку, подвел к ней мальчика и поручил тихо и неспеша её вырыть. Помойка обещала быть глубокой, и поэтому Саня надеялся подольше походить без помех.

Вернулся к этой помойке Саня часа через три. Еще издали он увидел мальчика, сидящего на большой куче земли и заворожено смотрящего на свои руки.

А в одной руке мальчик держал немецкий штык-нож, а в другой – пистолет «Парабеллум».

[Zheka 0]

С упоением читаю

[Palec 1]

Прочел 8 историю

было нечно похожее, тягали машину, и все в один в один как написано.

в результате выяснилось, что там было 2 машины, на тросах меж собой.

т.ч. получалось дергали обе.

[Гость Maj Alex]

Надеюсь, автор не обидется, если помещу сюда свою историю, которую лицезрел друг-журналист. Правда это не совсем про раскопки, точнее про раскопки, но неожиданные.

198... год. Репьевский р-н Воронежской области. Некий колхоз получил деньги под строительство асфальтовой дороги. Деньги, ес-но, частично пропили, частично разтащили. Итог - денег нет, дороги тоже.

И тут председателю звонит дружбан из райкома и предупреждает: "завтра к тебе едет комиссия, проверять, как идет строительство твоей автострады, будь готов". "Е.... твою мать, всегда готов", - отвечает председатель и собирает актив с вечным вопросом "Что делать" на повестке. После короткого обсуждения решают - всю имеющуюся в колхозе технику плюс то, что удастся занять у соседей выгоняем в поле, типа на строительство. Попутно готовим митинг и последующую неофициальную часть приема дорогих гостей.

Сказано-сделано. За небольшой магар привезенные из Репьевки геодезисты сделали разметку, а выгнанная техника типа - бульдозеры, скрейперы, грейдеры начали расчистку и рытье - в общем процесс пошел!

Все идт замечательно, как вдруг, примерно за 2-3 часа до приезда высоких гостей один ДТ-75, делавший какое-то ответвление от основной магистрали, клюнул носом и, возомнив себя пресловутой подводной лодкой в степях украины, начал быстро погружаться прямо посреди ровного поля. Тракторист не захотел стать первым подводником в репьевском районе (или подземником), в темпе прыгает с трактора даже не вырубая двигатель. Трактор скрылся из вида, оставив после себя дырку, быстро заполнившуюся какой-то жижей и устойчивый запах дерьма.

На месте происшествия быстро собрался народ и прискакало колхозное начальство на УАЗике. Загадочное исчезновение ценной техники деморализовало работу и, вдобавок, вызвало опасение начальства - мало того, что дороги нет, так еще и трактор утоп. Здравая мысль о том, что считать трактора никто не будет, да и количество их, за счет занятой у соседей техники, все равно заметно больше, чем должно быть по штату, никому в голову не пришла... В это время подошел местный пастух сильно преклонного возраста и, попыхивая самокруткой, радостно изрек "Еп, так вот где она!!!" "Кто - она?!", - одновременно спросили ВСЕ! "Дык яма-то", - ответил дед и ушел в себя. "КАКАЯ ЯМА?! трах-тибидох-тибидох!!!!!!" "Дык, старая компостная яма" (может быть - это называется силосная или какая-то другая - я не помню и в сельхозделах не силен, в общем - дерьмище).

В общем дед поведал, что в тридцатькаком-то году председатель колхоза, присланный из города, решил, что укрупнение хозяйства нужно во всем и распорядился выкопать яму огромных размеров, в которую сваливать дерьмо со всех колхозных (а колхоз был крупный, в несколько деревень) корвников и свиноферм. Яму выкопали, но видать воткнулись в водоносный слой и она внизу наполнилась водой. "Хрен с ним" - решили колхозники, так как копать новую яму не хотелось. И вот, несколько лет в эту яму свозилось все окрестное дерьмо, однако никакого удобрения не получалось, потому, как вода внизу не давала этому делу успешно перегнить. А может быть и не должно было получиться, так-как гнить оно должно было без воздуха - очно не известно. Известно, что когда яма заполнилась почти до краев было принято решение засыпать ее сверху землей, дабы внизу все перебродило, перегнило, а потом раскопать и пользоваться замечательным продуктом укрупнения сельского хозяйства. Засыпали, но произошло это то-ли осенью 40-го, то-ли весной 41-го года. В общем, воспользоваться этим делом не успели. Потом - война, потом - не до удобрений, а потом вообще про яму забыли....

"Зае....сь!", - сказал председатель, "а делать-то что?" Подумав, народ пришел к выводу, что трактор утоп с краю, жижа под землей вполне себе жидкая (только очень вонючая), посему надо бульдозером с краешку пройтися, дойти до жидкого, а затем завести трос, подцепить утопший трактор и вытащить его. Взяли 2 кировца, взяли трос, завели, и кировцы начали медленное движение по ориентировочным краям ямы. Через некоторое время трос натянулся, а трактора стали подбуксовывать. "Есть, подцепили!!!" В общем - процесс хоть и струдом, но как говорил Михал Сергеич, начал продолжаться.

И вот свершилось - над поверхностью начало появляться...... "О, е...... Это не наш трактор!!!" Народ заволновался - предмет был заметно больше трактора и вообще, на трактор был похож, но не очень.

В общем - вытащили ребята вместо трудяги ДТ-75 самый настоящий Т-4. Причем, как потом выяснилось, весь экипаж был внутри, причем в весьма неприятном состоянии.

Финал истории: через несколько минут после подъема неожиданной находки к месту действия подъехало несколько волг и УАЗиков, из которых вылезло начальство и узрело: куча технике, в живописном беспорядке стоящая в чистом поле, толпа охреневшего народа, собравшаяся возле странного, жутко вонючего водоема (точнее - говноема), Т-4, весь в той же самой субстанции... и полное отсутствие наличия дороги.

Да, о дальнейшей судьбе председателя и, что самое обидное, Т-4, никаких сведений у меня нет.

P.S. Интересно, какая была сделана запись в журнале учета потерь немецкой танковой части: "Утонул в русском дерьме" или, все-таки, "пропал без вести"....

[Zheka 0]

Т-4 это уж получше чем какой-то трактор

[Rote Kapelle 18]

Т-4 это уж получше чем какой-то трактор

По весу только Т-4 х.й трактором достанешь, даже кировцем. А так - красиво сказано.

[Dok 4]

Ugrum

Нашел подборку судебно-медицинских рассказов. Напомнили Ваши - загнал в тему. Посмотрите. В принципе тоже вроде б ничего особенного - но подтверждает, что писать нужно...

А тягач похоже действительно с чем-то был сцеплен...

По новичкам вспомнилась ситуация: девчонка - новичок на привале смеха ради влезла лапами в воронку и вытащила кусок немецкого кителя с двумя отличного сохрана знаками - просто так вот...Думаю, что каждый согласится. что новичкам бывает везет - как и в карты...

Потом была смехота. когда эту воронку взяли на ура - и нашли токо обрывки от того кителя. От жилетки рукава...

[Гость Maj Alex]

По весу только Т-4 х.й трактором достанешь, даже кировцем

Во первых - двумя, во вторых - в тех местах много глины, так что могло в дно и не засосать... А вообще может это и Т-третий, но тогда не меньше, чем Ausf. J или L. В исходном сказании вообще речь про тигр шла, но у нас всегда если немецкий танк - то непременно тигр, а самоходка - фердинанд. Просто про длинный ствол упоминалось особо.

[Ugrum 367]

Ну, если еще не надоело эту темку листать, -

Десятая история.

Посвящена памяти Лени. Не секрет, что именно излишнее употребление алкоголя погубило этого поисковика. Рассказ об одном из последних с ним копов.

Весна 2005 года. Район деревни Бор. Господствующая над окрестной местностью высотка, поросшая сосновым лесом. Песок. Красота!

Двумя машинами по древней дороге мы взобрались на эту высотку, покуда не уперлись в упавшие деревья. Остановились на живописной полянке, развели костерок, перекусили, собрали приборы, укомплектовались и пошли в лес.

Леня в поездку взял две бутылки портвейна. Одну из них он распечатал еще в машине, и к тому времени, когда мы подъехали к последней деревне, в которой был магазин, выпил почти половину. Ввиду этого Леня сообразил, что на день работы оставшегося ему не хватит и потребовал заехать за добавкой. Заехали. Отговаривать Леню было бесполезно – это мы уже проходили. Так что ко времени лесной перекуски Леню уже несколько развезло. Обычно это выражалось в исполнении песен военных лет. Особенно часто – «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» Послушали эту песню еще раз, потом ушли в поиск.

Немецкие позиции. На самом верхе высотки разбросаны зенитные позиции 2-см Флаков, капониры для укрытия техники, ростовые блиндажи для обслуги. Вокруг этих ямок, ниже по склону – опоясывающие позиции пехоты. Траншеи, пулеметные гнезда, неглубокие землянки, несколько выше – капониры для 3,7-см и 7,5-см пушек. Разбрелись, периодически перекрикиваемся, говорим, у кого что попадается. Траншейки в целом пустые, так – иногда гильзы 7,92. Зато пулеметные гнезда усыпаны полностью. Попадается какая-то жестяная рвань, изредка нечто покрупнее – типа укладок для артвыстрелов. Консервные банки во множестве, иногда, причем в совершенно неожиданных местах – гранаты М-24. Мне из интересного попались пара колышков для палатки – цинковые, 1915 и 1917 годов, тяжелый кузнечный молоток, россыпь разобранных патронов для ДШК (это на гансовских-то позициях) и наручные часы прямоугольной формы. Чуть в стороне – несколько упаковок с взрывателями для противотанковых мин. Народ примерно с такими же находками. Подбирают тут и там унитары к Флаку, сравнивают снарядики и цветовую маркировку.

Подходит Леня. Справляется про находки. Предъявляю. Он ответно показывает немецкую флягу. На корпусе – ни малейшей вмятинки или царапинки. Фрагменты фетрового чехла. Плюс пара колотух и какая-то мелкая шняга. Маркировки на фляге и пробке соответствуют. Посетовал, что гады – немцы прощелкали где-то бакелитовый стаканчик, так он вырыл на объем весь окопчик, на бруствере которого нашел флягу, а без толка.

Посочувствовал ему, сходил на тот окопчик, еще его углубил и расширил – до нетронутого целяка. Стаканчика нет.

Удрученный Леня засобирался к лагерю. Устал, мол, надо у костра посидеть, отдохнуть. Поесть, отметить находки…

Чувствуя недоброе, предупреждаю, чтобы патроны и тем более гранаты в костер не бросал – моя машина от него в десяти метрах, тем более стоит боком – площадь поражения большая. Леня, выслушав и согласно кивая, уходит.

Нестроение упало, душа томится ожиданием…

«Ба-а-ах!!» - раздается со стороны лагеря. Что-то бормоча, подхватив лопату и прибор, бегу к машине.

Костер разметан взрывом. Рядом валяется Леня и бутылка из-под портвейна. В углях вижу развернутый корпус от немецкой М-24. Смотрю Леню. Крови нет. Но Леня в состоянии полной невменяемости.

- Я же просил – в костер ничего не класть, - ору я Лене.

- А что? Классно бабахнуло! – отвечает Леня и засыпает снова.

От избытка чувств несильно пинаю Леню и иду смотреть машину. Боковые стекла целы. Уже хорошо! Внимательно осматриваю борт. Ни пробоин, ни вмятин-царапин. Слава Богу! Пронесло!

Подбегают еще люди. Объясняю. Матерятся. Хотят холодненькой водичкой протрезвить Леню. Отговариваю.

Отодвинули спящее тело в сторону, сели, перекусили, маленько выпили за удачный исход. Закусываем, отдыхаем. Кто-то вспомнил, что Леня не ел, стало быть, надо накормить, чтоб не одним портвейном питался. Разбудили. Минут через пять Леня осознал, где и с кем он находится, обрадовался, схватил банку из-под тушенки и давай орать: «Давайте выпьем из этого кубка!» Отговорили, дали котелок с едой, пообещали налить, как только он это съест. Агитация подействовала. Леня поел и выпил. На старое легло плохо. Леня стал по обыкновению орать песни военных лет: «Арррртилллеристы, Сталин дал пррриказ!» – разносилось по лесу. Стали успокаивать. Леня обиделся и со словами «Уйду я от вас», - рывком встал. Очки его при этом, и так державшиеся на самом кончике носа, упали. Народ, понимая, что Леня сам за очками наклониться не сможет, стал пытаться поднять. Это было не просто. Леня стоял на ногах крайне нетвердо и поэтому перетаптывался, пытаясь сохранить равновесие и не упасть в костер. Получилась игра – «кто руку не отдернул, я не виноват». Очень увлекательно! Потом народ снова стал собираться в лес и уговаривать Леню лечь – поспать. Леня же стал ответно уговаривать водителей, т.е. меня и Андрюху, съездить в ближайшую деревню за самогоном. Естественно, отказали. На меня Леня не сильно наседал, помня свою вину за гранату, а вот с Андреем вышла ссора по-крупному. Народ разбрелся по лесу, Леня лег спать. Вторая половина копа прошла без эксцессов. Когда вечером все вернулись к машинам, собираться в обратный путь, Леня проснулся совсем разбитым, и больше никаких чудес не устраивал. Домой его повез всё тот же Андрей.

Умер Леня в начале декабря 2005 года. Жил он один, и при его образе жизни отсутствие его в течение недели сразу не заметили. Всё это время Леня пролежал на полу своей квартиры при включенных батареях отопления…

Земля ему пухом.

Одиннадцатая история. Про пацифиста.

Было это во времена стародавние. И деревья тогда были повыше, и трава зеленее, и находок поболе. Эх, детство босоногое… Как там у Владимира Семеновича:

Где твои семнадцать лет…

Где твои семнадцать бед…

Где твой черный пистолет…

А где тебя сегодня нет?

Лет тогда нам, правда, было по пятнадцать. Чудное было время – поднимаешь дерн на бруствере траншеи, там тебе россыпью патроны, чуть реже – ручные гранаты, запалы. В блиндажах ширяешь щупом, сделанном из тонкой арматурины, и находишь минные лотки, гранатные укладки, бытовые мелочи.

Совершенно нормально было после школы на велосипедах смотаться за город, нарыть ведро патронов да пару гранат и устроить фейерверк.

Или просто по ровняку режешь дерн (да какой в сосновом лесу дерн – иголки, - не режутся, а раздвигаются под лезвием), заскрежетало, наклонился, поднял винтовку. Правда, абсолютное большинство их было без затворов, но всё равно, для поджигов даже лучше.

И вот в это славное время раскапываем мы немецкую траншею. Место боевое, богатое находками. С бруствера этой траншеи мы подобрали немало, после чего рассудили, что, наверное, и на дне траншеи добра будет порядком.

Траншею поднимали «на объем», то есть приводили её в первоначальное состояние. И вот метров через пять появляются подкованные сапоги. Предвкушая находки, роем дальше. Пробегаем мослы, тазовые кости. Вокруг таза валяются патроны, связка ключей. Роем дальше. Показался кожаный ремень, копаем вправо – влево. Есть!! Из-под бока скелета показалась кобура. Обрываю ремень. Кожа – хрупкая, типа полоски рубероида. Выдергиваю кобуру наверх. Она полная, то есть объемная, но как-то легковата. Дрожащими от нетерпения руками открываю крышку, оборвав по пряжке ремешок, и глазам своим не верю. Кобура набита газетами. И не просто набита, а запресована под завязку. Разочарование было велико…

Копаем дальше. Фриц оказался без наград, в нагрудных карманах тоже пусто. На погонах – остатки алюминиевого галуна. Унтер. Одна рука прижата к телу, вторая вытянута вперед, вдоль траншеи. Шинели нет. Жетона – тоже. Пустой, в общем, немец. Упавшее настроение не исправил даже тот факт, что на дне той же траншеи, в полуметре от вытянутой руки немца, оказался карабин, в очень неплохом состоянии.

Долго обсуждали находку. Сошлись на том, что Фриц оказался пацифистом, оружия носить не желал, для виду в кобуру насовал газет. Второе предположение – Фриц был раздолбаем, пистолет где-то потерял либо пропил, а чтоб не хватились, сымитировал его присутствие. И третье – Фриц был боевым малым, ползал на брюхе, промочил кобуру и пистолет. Вечером в блиндаже вычистил пистолет, а кобуру набил газетами чтобы высохнув, она не потеряла форму. В ночной атаке русских машинально нацепил на себя ремень с пустой кобурой, схватил карабин и как был, без шинели, побежал воевать. Взрыв, смерть, тело присыпало землей. Всё. Финита.

Спросите, куда мы дели кости? Отвечаю. Недалеко от этого места мы нашли немецкую помойку. В помойке – останки советского бойца с его нехитрым имуществом. Кости перемешаны с немецкими банками, какими-то железками, прочим хламом. Даже неразрыв 7,5 см попался. Останки мы очень скурпулезно выкопали, а взамен набросали костей того унтера. По принадлежности, так сказать. К родным консервным банкам. И земелькой сверху.

Двенадцатая история. Медпомощь в лесу.

Еще одна стародавняя история. Окидываешь с высот прожитых лет дела давно минувших дней, и грусть окатывает. Веселее жилось, интереснее. Идеи какие-то были, стремления. И листва зеленее, и бабы моложе… Ладно, отставить пенсионерское брюзжанье!

Вторая половина восьмидесятых. Горбач умело рушит страну, военпром лежит на боку, нищета и бедность. Кооперативы и кооператоры.

Мы, молодые и полные сил, гуськом шлепаем по заболоченному перелеску. Идем в известное только нам место – среди вроде бы полностью заболоченного леса есть группа песчаных островков. Островки изрыты одиночными окопчиками и воронками. Здесь в ноябре 41-го была очаговая оборона. Судя по обилию брошенного немецкого имущества и боеприпасов, в этом конкретном месте представители нордической расы по шапке получили знатно. Место неприметное, до нас никем не тронутое, и находками богато. Настроение приподнятое в предвкушении предстоящего. В мыслях каждого автоматы-пистолеты да штыки диковинные. Ни комарье, ни промокшие ботинки настроения не портят.

Нас четверо. Себя мы считаем людьми серьезными – на опасное дело идем, не шутка! У каждого на плечах – рюкзак, на поясе - нож, в руках – лопата. Почти у всех – модная форма – «афганка», с обилием карманов.

В городе развалился один из крупных заводов – оборонка, в развитом виде она нашим американским друзьям не нужна. Народ уже растащил что мог, но и нам остатков хватило. Вскрыто заводское бомбоубежище, растащено могущее пригодиться в хозяйстве добро – от телефонов и письменных принадлежностей до кроватей, столов, матрасов и прочего. Чуть позже не стало даже дверей… Нам же среди общего хаос попалась громадная куча индивидуальных аптечек. Ярко-красные и оранжевые коробочки с медикаментами на случай ядерной войны. Часть комплектные, а часть распотрошены – народ выбросил из них всякие тюбики, а коробочки подобрал для хранения всяких болтиков-гаечек.

А про между прочим – в каждой аптечке – шприцтюбик с промедолом. Даром никому не нужен! (Во время было!). Для чего он нужен, мы знали, не даром же изучали НВП в школе! Опять же в лес идти – это ж почти что на войну! Поэтому у каждого из нас – своя аптечка на случай ранения. У меня, например, в левом кармане афганки – перевязочный пакет, бинт и промедол, замотанные в полиэтиленовый паркет. Да еще резиновый жгут в рюкзаке. У приятелей – примерно тоже, промедол – у всех, всё по-серьезному.

Итак, идем.

Первым – Пашка, потом – Серега К-ов, потом – я, замыкает Клюка.

Подходим к не то заболотившемуся ручейку, не то – просто очень длинной промоине. Надо переходить. Видим два деревца, удачно упавшие когда-то поперек ручья. Лежат параллельно, сантиметрах в 25-30 друг от друга. Сырые от постоянной влажности и уже без коры. Прикидываем, что наш вес они выдержат. Первым идет Пашка. Наступает на одно дерево, оно прогинается, но держит, правда, малость опускается в воду. Переступает на второе. Первое дерево распрямляется, возвращается в исходное положение. С очередным шагом всё повторяется по-новому. Перешел, руками машет, переходите, мол. Серега переминается. Пашка подбадривает: «Не тереби, мол, понапрасну!». Обидевшийся Серега пошагал по деревцам. Шел он гораздо менее уверенно,, чем Пашка. Да и, по-совести сказать, окунувшиеся в воду стволы без коры были крайне скользкими. Поэтому Серега не шагает, а скользя передвигает ноги по стволу. Дойдя до середины, он делает плавное движение тазом и очень резкое – обеими руками, после чего заваливается набок. «Кррр-р-р-аг!!», - сопровождатся его падение, и далее: - «А-а-а! Блин-н-н-а-я-я! А-а-а-я!». Не помня как, перебегаем с Клюкой по тем же бревнышкам, выдергиваем Серегу из воды, застрявшие ноги его – из-под деревьев, и, сшибая Пашку, вытаскиваем тело на тот берег. Тело орет, вставать не желает, катается по земле, щупая руками свои ботинки. Всё вроде хорошо, но носы обоих ботинков смотрят влево. Так сказать, с неестественным изгибом. Видя это, Серега орет сильнее. Расшнуровываем ему ботинки, снимаем. Обе клешни действительно загнуты вбок.

Вот оно! Дождались! А то бес толку таскаем медицину. Каждый вынимает по шприцтюбику, и все застываем над лежащим в некоторой нерешительности. Надо бы штаны и прочее, если оно, конечно имеется, снять перед процедурой, но неудобно как-то в дремучем лесу. Вдруг у сотоварищей мысли нездоровые зародятся. Переворачиваем Серегу. Он и так всё находится в позе «зю» - руками лодыжки щупает. Вкалываем обезболивающее сквозь штаны. Выдавив из иголки капельку промедола, понятно. На войне как на войне!

Серега всё орет. Но уже потише и скорее поскуливая.

Голеностопы практически на глазах опухают. Однако порывов кожи с торчащими костями не наблюдается. Крови тоже нет. Решаем, пока ноги еще сильнее не опухли, вправить их на место по-быстрому. А то что времени с момента уколов прошло всего ничего, так это чепуха – главное, доза-то ударная!

Дергаем. Не получается. Дергаем во второй раз. Опять не получается. Решаем пока с этой ногой погодить и попытаться вправить вторую. Дергаем. Эффект тот же. Лес раз за разом оглашает рев Кинг Конга. Под конец решаем, что и хрен с ними, с ногами. Пусть врачи смотрят. Нам бы Серегу дотащить до города. Обуваем его. Ноги влазят в ботинки только с полностью вынутыми шнурками. Обвязываем шнурками голени, чтоб лишняя грязь не попадала. Поковыляли домой.

Двое тащат Серегу, закинув его руки себе на плечи, один несет все рюкзаки и лопаты. По очереди меняемся. Тяжело. А тут еще Серега со своими дебильными вопросами пристает. Сквозь зубы ему раз за разом отвечаем: «Да, перелом!», «Обязательно дотащим», «Да, мы твои друзья!», «Нет, не бросим», «Конечно, вылечат», «Да, до самой больницы дотащим».

Через некоторое время Серега, которому надоело поджимать под себя ноги, взял да и пошел. В смысле поковылял. Спотыкаясь на запутывающихся ногах. Хорошая штука промедол!

А надо заметить, что в больших дозах действует он как изрядное количество алкоголя. Который, в свою очередь, на кого как действует… Спустя некоторое время Серега, которому беседы с нами надоели, придумал фокус. Ни с того, ни с сего разбегается на своих култышках и прыгает, раскачиваясь на нас, несущих его бренное тело, как на качелях. Едва не падаем. Не выдержавший Пашка заряжает Сереге в табло. Не сильно, но обидно. Тот обиделся и больше в беседы с нами не вступал. Раскачиваться, правда, тоже не раскачивался.

Больница в нашем городке располагалась на самой окраине. Больничный парк выходил прямо на перелесок, до которого мы и дотащили Серегу. Перед последним рывком решили сделать большой привал. Отдышаться надо да и малость почиститься не мешает. Договорились сказаться рыбаками. Типа Серега клев увидел, резко встал, на глине поскользнулся, за корягу зацепился, а дальше – как у классиков… Сидим, дышим – хрипим. Серега, как самый неутомившийся, спокойненько так нам сообщает, что мы настоящие друзья, сколько вон его протащили, а другие бы бросили, и т.д. и т.п. Мы согласно киваем – сил отвечать уже нет. Тут Серега встает и выражается в том духе, что, мол, на этом досвиданья, - «Дальше я сам домой пойду».

Мы с сарказмом киваем, отвечаем на это, что мол, «Давай, давай, только смотри, быстро не бегай, а то под машину попадешь…»

Серега согласно кивает, встает и, через раз спотыкаясь, идет по направлению к крайним домам. Дар речи у нас пропал. Никто не окликнул Серегу, таково было наше потрясение видом чуда. Мы смотрели на него так, как Миронов в «Бриллиантовой руке» на уходящего от него по водной глади мальчика…

Когда мы пришли в себя, Сереги видно не было. Осмотр ближайшей улицы тоже ничего не дал. Уже вечером, через общего знакомого, узнали, что Серега до дому всё же добрался. Телефон его между тем молчал. Как оказалось позже, родители его были на даче, он же, добравшись до квартиры, просто лег спать.

Окончание истории рассказал несколько дней спустя сам Серега.

У него почему-то воспоминания того дня сохранились частично.

Он помнил, как упал, помнил моменты, как его тащили мы и как он сам заходил в квартиру.

Оказалось, Серега, в чем был, так и лег на диванчик. Вечером проснулся от страшной боли в ногах. Осознал себя находящимся в собственной квартире, на ноги встать не мог, дополз до телефона, вызвал Скорую. Приехали врачи. Далее – объяснение по вбитому в мозги алгоритму: «рыбачили, поклевку увидел, резко встал, на глине поскользнулся, за корягу зацепился, упал, друзья до дому довезли отлежаться, а тут такое дело».

Перелома у Сереги не оказалось, а было два сложных вывиха. Потом довольно долго ходил на костылях в лангетах до колена, потом прихрамывал. Но в лес он с нами больше не ходил. Зато рассказывал про походы – заслушаться…

С уважением, Ugrum

[VS99 1]

Ugrum Отлично! Увлекает, живо передаётся атмосфера. Только мне показалось, что про унтера в помойке уже читал где-то. Не писали раньше?