Судьба экипажа самолета-разведчика

[Барсс 972]

Интересно было проследить судьбы членов одного экипажа Ил-4 47 гв.апдр ГК КА.

Начнем, пожалуй, с отрывка из документально-художественной повести Силантьева В.И. "Воздушные разведчики: Записки авиамеханика"

Цитата

В то славное лето 43-го нам нежданно-негаданно подвалила еще одна радость. Вернулся из фашистского тыла давно пропавший без вести боевой летчик Василий Кокорев. Посмотреть на живого Кокорева сбежались все летчики и механики, находившиеся в ту минуту в казарме. Василия обнимали, мяли, щупали, будто сомневались, цел ли он...

...Потом уже стали подробно расспрашивать, что приключилось с бывалым разведчиком.

— Сбили! — ответил Василий. — Сбили на подходе к Рославлю. Самолет загорелся и стал падать. Я дал сигнал товарищам прыгать. Затем сам выпрыгнул в темноту... 

Василий Кокорев воевал во второй ночной эскадрилье...

...В то лето вторая эскадрилья несла большие потери. В считанные дни число ее экипажей сократилось почти вдвое. Однако эскадрилья продолжала воевать. Каждый из оставшихся в строю боевых экипажей теперь летал за себя и за невернувшихся товарищей. Стоило это больших усилий воли и нервов, огромной физической нагрузки. Летали чаще, чем в нормальной обстановке, а протяженность одного разведывательного полета теперь увеличилась. Если раньше разведчик-ночник вылетал на разведку пяти-шести крупных целей, то теперь за один полет он разведывал сразу десять-двенадцать объектов. Это были, как правило, аэродромы, магистральные шоссе и железные дороги, по которым ночью враг перебрасывал свои армии.

Летчики-ночники летали на тихоходных бомбардировщиках ДБ-Зф, переименованных в Ил-4. Их большой радиус полета позволял летать на разведку по шесть и более часов. Вылетали со своей базы засветло, чтобы достичь линии фронта к моменту наступления темноты. 

И в тот злополучный полет Василий Кокорев вылетел заблаговременно. Настроение у экипажа было боевым, приподнятым. Экипаж накануне отметили орденами. Это был их 28-й боевой вылет. К линии фронта подошли точно в расчетное время, но было еще светло. Кокорев решил подождать, когда стемнеет, и стал кружить над позициями своих войск. Это, видимо, встревожило наших зенитчиков и службу воздушного наведения на земле, которая поддерживала радиосвязь со своей авиацией. Вскоре стрелок-радист сообщил:

— Командир! Служба наведения с земли нас спрашивает: «Горбатый! Ты что крутишься на одном месте, почему не идешь за «ленточку»?» Что ответить, командир? Кокорев задумался на несколько секунд. Улыбнулся при мысли, что его бомбардировщик назвали по аналогии с действительно горбатым штурмовиком Ил-2 — грозой фашистов. Затем приказал стрелку-радисту:

— Передай на землю: я не «горбатый». Жду темноты, чтобы пересечь «ленточку».

«Ленточкой» авиаторы условно называли линию фронта. С земли на это радировали:

— Хорошо, ждите. Если требуется, мы вас прикроем.

— Спасибо, обойдемся! — дал радиограмму разведчик.

В небе не было видно «мессеров», обычно шнырявших в прифронтовой полосе, и Кокорев благополучно ушел за «ленточку». Сначала все шло хорошо. Снизились до высоты 400 метров над шоссе и наблюдали за автоколоннами с вражескими войсками. Затем они поднялись на высоту двух с половиной тысяч метров, с которой обычно делали ночные разведывательные фотосъемки. Им предстояло сфотографировать вражеский аэродром.

В лунную ночь он хорошо был виден издалека. С него взлетали фашистские ночные бомбардировщики. Кокорев ожидал, что на подходе к цели вражеские зенитчики откроют огонь по русскому разведчику. Однако фашисты молчали. Видимо, они не хотели раскрывать свои позиции, которые отлично просматриваются с воздуха ночью во время стрельбы зенитных орудий и пулеметов. Кокореву хотелось отдать штурману приказ потревожить фашистов, сбросив одну-другую фугаску: к этому приему часто прибегали разведчики-ночники, когда получали задание вскрыть противовоздушную оборону врага. У фашистов сдавали нервы, они открывали огонь из всех точек, обозначая себя. Однако на этот раз у Кокорева было другое задание — сфотографировать вражескую технику на аэродроме. 

Нервы были напряжены. От летчика-ночника требовалось филигранное искусство пилотирования, от штурмана — точный расчет. Заранее надо было сбросить фотоавиабомбу, затем подождать секунд двадцать, пока она не взорвется и не осветит на мгновение объект съемки, и строго выдержать боевой курс. Все это занимало в общей сложности не более трех минут. Но это были минуты концентрации всей воли и всех способностей членов боевого экипажа! Во время ночной фоторазведки многое зависело от степени освещенности объекта лучами сброшенной фотоавиабомбы. Легкий крен — и на снимке получалось темное пятно.

В остальном же боевая работа ночников и разведчиков, действовавших днем, мало чем отличалась. И тех и других в небе подстерегала опасность, и тех и других одинаково встречали свинцом вражеские зенитки и истребители. Во время воздушного боя днем разведчики успевали разглядеть, сколько «мессеров» участвовало в атаке, куда пришлась их пулеметная очередь. Ночники часто становились жертвами внезапных атак фашистских стервятников, не могли даже огрызнуться ответной очередью из пулеметов.

Так случилось и с экипажем Кокорева. Все произошло в считанные секунды. Вспыхнул левый мотор. От него потянулся белый предательский шлейф дыма горящего моторного масла. Кокорев отдал команду экипажу покинуть самолет на парашютах, а сам рассчитывал посадить раненую машину. Но стервятник повторил атаку, найдя цель по белому шлейфу дыма, и метко поразил самолет второй раз. Бомбардировщик стал неуправляем.

Первым выпрыгнул стрелок, вторым штурман, третьим стрелок-радист. Командир наказывал им всем, приземлившись, собраться вместе и группой пробиваться к партизанам либо через линию фронта. Не получилось. «Где же товарищи?» — думал Василий, когда благополучно опустился на парашюте и один направился в сторону леса. 

Василию везло. Три дня он блуждал во вражеском тылу и не наскочил на полицаев. Заметив шагавшую по дороге женщину с хлебом и молоком, он попытался разузнать у нее про партизан. Женщина отдала ему все продукты Наконец он повстречал пастуха-партизана и попал в отряд Рогнединской партизанской бригады, воевавшей на Брянщине.

Герой этого отрывка - Кокорев Василий Григорьевич, на тот момент гвардии старший лейтенант, командир звена 3 эскадрильи 47 гв.орап. События того вылета произошли в ночь с 31.07. на 01.08.1943. Из партизанского отряда возвратился 25 августа 1943 года. После прохождения спецпроверки вернулся в полк,  и воевал до конца войны. Генерал-майор авиации. Скончался 20 февраля 2015 года. Похоронен на Троекуровском кладбище г. Москвы.

Краткую справку о прохождении службы Кокорева В.Г., рассказанную им самим, можно прочитать здесь

.

далее..

[Барсс 972]

По каким-то причинам в данном отрывке из повести не указаны члены экипажа. В этом поможет вот этот момент - Настроение у экипажа было боевым, приподнятым. Экипаж накануне отметили орденами. 

И действительно, накануне того вылета, приказом ВВС КА от 27.07.1943 № 32/н весь экипаж был награжден боевыми орденами, только получить не успели...

[Барсс 972]

...Кокорев отдал команду экипажу покинуть самолет на парашютах... 

Гв. сержант Андреев Борис Алексеевич, воздушный стрелок. Сведений о том, что с ним произошло после приземления, не нашел, но судя по наградному в 1945 году - плена избежал, вернулся и до конца войны воевал в родном полку. Увы, о дальнейшей судьбе, а также фото, не нашел...

 

[Барсс 972]

Гвардии старший сержант Кондратенко Леонид Федорович, воздушный стрелок-радист. В донесениях о потерях или нахождении в плену в базе сведений нет, вроде все также как и у АНДРЕЕВА, все удачно сложилось, судя по записи в УПК -

Воинское звание: нач. радиостанции
Дата окончания службы: __.__.1946
Наименование награды: Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»

Но... лучше процитирую отсюда:

Цитата

Боевой путь ветерана
Весной 1942 г. после окончания 2-й Высшей школы штурманов г. Мары Леонид Федорович был направлен в 47-й Гвардейский авиаполк дальней разведки, где и служил стрелком-радистом. В августе 1943г. на подлете к г. Рославлю его самолет, возвращавшийся из дальней разведки, был сбит фашистами и загорелся. Это был их 28-й вылет, экипаж сфотографировал вражеский аэродром. Командир экипажа приказал прыгать. Летчиков разбросала далеко друг от друга. Леонид Федорович попал в плен к фашистам. Сначала его содержали в лагере для пленных советских летчиков в г. Лодзь. Затем перевели в лагерь в г. Кётхен, откуда ему с группой товарищей удалось сбежать в феврале 1945 г.. Войну окончил в 62-ом мотомехполку в Германии в звании старший. сержант. Интересна история награждения Леонида Федоровича орденом "Красная звезда». Кондратенко Л.Ф. был награжден этим орденом в 1943 г. ПОСМЕРТНО, т. к. считался погибшим. Командир экипажа В.Г. Кокорев выжил и попал к нашим партизанам. Матери Леонида Федоровича была отправлена похоронка. Награду Леониду Федоровичу вручили только в 1981г. Его командир В.Г. Кокорев генерал-майор авиации увидел в научном журнале статью с фотографией Кондратенко Л.Ф. (Л.Ф. работал доцентом в ЛИИЖте в Ленинграде) и узнал, что его стрелок-радист ЖИВ! Так награда нашла героя спусти 38 лет.

Пример, что не все данные есть в базе ПАМЯТЬ НАРОДА...

Изменено Wednesday в 19:13 пользователем Барсс

[Барсс 972]

Гвардии лейтенант Безносов Михаил Степанович, штурман. Единственный из экипажа, кто считается до сих пор пропавшим без вести.

https://pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_donesenie5428317/

И всё же не просто пропавший. Есть сведения, что попал в плен. И сведения такие предоставил ... летчик Кокорев, будучи в партизанском отряде.

Возможно, когда-нибудь найдутся сведения о судьбе Безносова Михаила Степановича в немецких документах, будем надеяться..

 

[Барсс 972]

Юго-восточнее Рославля, до Липовки примерно 10 км, приблизительный район падения самолета

Смоленская область, Рославльский муниципальный округ, деревня Липовка, в районе - место выброски Кокорева, 01.08.1943

Смоленская область, Рославльский муниципальный округ, деревня Аселье, в районе - место, где Кокарев подобран партизанами, 05.08.1943

Смоленская область, Рославльский муниципальный округ, деревня Хартовка - место пленения Безносова, 05.08.1943