Живёт Хороший Человек.

[Гость]

Труд-7 №045 за 17.03.2005

60 ЛЕТ ПОБЕДЫ

УКРОТИТЕЛЬ "ТИГРОВ"

БЕЗНОГОГО ФРОНТОВИКА ВЫПИСАЛИ ИЗ ГОСПИТАЛЯ ПОТОМУ, ЧТО ОН ОКАЗАЛСЯ НЕ В СОСТОЯНИИ ПЛАТИТЬ ЗА ЛЕЧЕНИЕ

Мы не виделись несколько месяцев. Я обещал отвезти его в подмосковную Кубинку на свидание с "тридцатьчетверкой" - одной из тех, что хранятся в тамошнем музее бронетехники. За рычагами такой же он воевал. Но Борис Иванович угодил в госпиталь, и свидание с боевой юностью пришлось перенести.

- Привози ребят из поискового отряда, - попросил по телефону, когда выписался, - я им расскажу про Курскую дугу. Только приезжайте к десяти, чтобы я зарядку успел сделать...

Каждое утро он бегает, а точнее - прыгает на двух алюминиевых костылях в Тимирязевском парке столицы, отжимается и подтягивается на турнике. Независимо от погоды и времени года. Весной ходит со студентами на байдарках. Говорит, что только спорт и продлевает ему жизнь. Через два года бывшему комсоргу танкового полка, доценту Тимирязевской академии Борису Шабалину исполнится 90 лет...

И вот мы перед дверью его квартиры.

На пороге - Борис Иванович. Он держался за стенку, опираясь культей на толстую суковатую палку.

- Простите, ребята, всю ночь не спал, - стал извиняться старый танкист. У него затряслись губы: - Меня вчера пытались обворовать...

Его тесная квартирка перевернута вверх дном - ящики с одеждой, туристический инвентарь, книжки сброшены с полок. Что в квартире старика-инвалида могло интересовать ворье? Шабалин вытаскивает из гардероба старенький пиджачишко с орденскими планками и кидает его на диван:

- Ордена искали, наверное, что ж еще? Откуда им знать, что мои награды остались в сгоревшем танке на Курской дуге - два Красных Знамени, Красная Звезда и медаль "За отвагу"...

- Борис Иванович, а вы помните свой первый бой? - спрашивает один из школьников.

- Конечно!.. 16 ноября 41-го на Волоколамском шоссе фрицы лезли на нас волнами, на каждую "тридцатьчетверку" приходилось по десять их Т-III и Т-IV. Как мы их били? Закапывали танки по башню и доставали своей мощной 76-мм пушкой с расстояния до двух километров. А им, для того чтобы нас поджечь, нужно было подойти чуть ли не вплотную - метров на сто.

Иная наша "тридцатьчетверка" выбивала за день по десятку вражеских танков. Был в нашей танковой группе учитель из Краснодара Дима Лавриненко. Так он один со своим экипажем за три месяца боев под Москвой сжег 52 фашистских танка. А погиб так. Под Новопетровским надо было переправу соорудить, а бревен не оказалось. И тогда одна из колхозниц, у которой дом стоял у речки, подошла и говорит: "Ребята, ломайте мою избу". Сломали, конечно. Представляете? Эта русская женщина с больным ребенком на руках пожертвовала собственной крышей, чтобы спасти танковую атаку! Но случилось так, что во время строительства переправы осколок мины попал Лавриненко в сердце...

- Почему немцы, у которых была такая мощная армия, не смогли взять Москву? Западные историки говорят, что их остановил мороз, что обозы отстали. А советской армии помогло чудо.

- Это правда. Но не вся, - продолжает рассказ Шабалин. - Морально они оказались слабее. Мы были голодные, грязные, часто замерзшие, но злые, как черти. Это была святая злость. Люди шли на подвиг, рванув гимнастерку на груди. Я, например, в первом же бою дал слово забыть о себе: убьют - хрен с ним, лишь бы перед тем успеть до горла хоть одного фрица добраться. К тому же зверств фашистских навидались: ребенка, приколотого фашистским штыком к стенке избы, останки сожженных в церкви жителей деревни, изнасилованных женщин с вырезанными грудями.

- А вам хоть раз было страшно, Борис Иванович?

- За танковой броней не о том думали. А вот перед боем, когда ничем не занят, бывало страшно. Танки обычно шли в атаку после пехоты. Помню, как-то вылез из башни, смотрю, мимо нас батальон пехотный разворачивается в цепь. Идут на пулеметы, а впереди - комбат с наганом в руке. Молоденький капитан, совсем мальчишка. Поднимает солдат, и слезы по щекам размазывает. Тут откуда не возьмись, подскакивает "виллис" командовавшего фронтом Рокоссовского:

- Ты что, сукин сын, ревешь?

- Товарищ генерал, боюсь!..

- Боишься, а все равно идешь?.. Молодец! Давай дальше, вперед!

- И вы представляете, - улыбается Шабалин, - капитан после этого перестал плакать! Рокоссовский был справедливым, ценил солдата и каждый его чуть ли не боготворил - как этот капитан...

Борис Иванович попал на фронт с третьего курса истфака МГУ и возил с собой в танке книгу Николая Островского "Как закалялась сталь". Читал ее солдатам, как евангелие, на привалах, у костров. Считал, что роман помогал воспитывать характер.

- Она здорово помогла мне, эта книга. Я повторял все, что делал Островский, был беспощаден к себе, учился терпеть боль. Особенно на Курской дуге, где я потерял ногу. Всю ночь мы громили немецкие тылы. Уничтожили фашистский обоз, влетели в деревню, люди нас со слезами встречали. Меня затащили в погребок, угостили пирогами яблочными и в это время слышу сверху крик: "Шабалин, фрицы!". Выскочил, дизель уже заведен, экипаж на местах. А впереди дымовая завеса, и пехота на нас идет фрицевская. Засек "пантеру". Она подставила бок и после третьего моего выстрела загорелась.

На радостях отвлекся, и в это время удар в борт, меня - башкой о боеукладку, и из ноги струей кровь! Механик-водитель спас, наложил жгут. Кинули в полуторку, и по степи в медсанбат.

После ампутации Шабалина дважды пытались эвакуировать в госпиталь. Первый эшелон, в котором он отправился в тыл, фашисты разбомбили, половина вагонов сгорела вместе с ранеными. На следующий день его погрузили в "сантрясучку" - специальный вагон для ампутантов, с полками на пружинах.

- Привезли в Курск, в госпиталь, размещенный в школе. Снова бомбежка. В палате шесть человек. Кто стонет, кто матерится - убежать-то никак, все безногие. Меня взрывной волной вместе с оконной рамой бросило на соседа по койке. Это был поп из партизанского отряда, тоже без ноги. У него на пижаме - крест и орден Красного Знамени. Поп подвинулся, достал из тумбочки бутыль, закрытую кукурузным початком, и налил в кружку мутной жидкости. Для меня, как и для него, это оказалось спасением - самогон помогал снять боль. Лежали с этим попом в обнимку и всю ночь наливали. Только боль подступит - мы с ним по кружке вместо морфия - хлоп! Так и дотянули до рассвета.

А на следующее утро нас, еще пьяных, погрузили в санитарные вагоны. Боль нестерпимая, самогон кончился, поп кричит: "Боже, царя храни" знаешь?" Я говорю: "Нет". Тогда он заорал "Боже, царя храни!..", а я - "Вставай, проклятьем заклейменный!.." Четыре дня, пока ехали в Казань, пели без остановки. Куда потом этот поп делся, не знаю, потому что в госпитале нас было более трех тысяч безногих...

Через неделю, после того как мы уехали от Шабалина, старого танкиста положили в госпиталь для ветеранов войны - раз в год ему надо внутривенно капать сразу несколько препаратов, чтобы поддерживать сосуды сердца и единственной ноги. Несколько дней назад он позвонил мне и сказал, что пришлось досрочно выписаться, так как в госпитале нет нужных медикаментов. Препараты после отмены льгот теперь надо приобретать за собственный счет.

- Мне только одного трентала в год надо 12 упаковок,- говорит Шабалин. - В среднем это более 80 тысяч рублей. Денег таких у меня никогда не было и не будет...

Я не знал, что ответить старому танкисту.

Кириченко Евгений, автор и ведущий программы "Забытый полк".

P.S.

Этот дед-ветеран учил моего шефа отдела (шеф тоже ТСХА заканчивал и преподавал там же) байдарочному спорту, человек он уникальный. Когда ветерану поставили диагноз - рак лимфы он взяв минимум припасов уехал в тайгу и питаясь там "подножным" кормом прожил N-ное время. Когда он вернулся в Москву и снова пришёл к врачам, те вначале удивились, т.к. вроде отправляли его домой умирать, а врезультате не нашли даже следов заболевания.

Дай бог ему всег благ! Alex.S

[Alte Kampfer 0]

суки те, кто ворует медали, рвать на части таких....

[VS99 1]

Дмитрий Фёдорович Лавриненко (трижды горел в машине) погиб на окраине деревни Горюны под миномётным огнём.(Это было уже после наведения переправы) Похоронен около Волоколамского шоссе.

"На острие главного удара" М. Е. Катуков... Кто-то из них запамятовал... А танкист был отличный...

Петя 11летний сын Александры Григорьевны, отдавшей свой дом на брёвна для переправы, в этот день получил тяжёлые ранения от разрыва мины (он проводил нашу танковую колонну через минное поле)... Их представили к награде (орден Отечественной войны 1ой степени) только 23 сентября 1965 года, ещё чуть позже им всё-таки построили новый дом (ключи вручал М.Е.Катуков), но прожить Александре Григорьевне пришлось недолго... вскоре она скончалась...