Двадцать лет спустя.

Двадцать лет спустя

// 27.10.2010

…Щуп уткнулся во что-то неопределённое. «Рахим, копани-ка здесь - сказал, распрямляясь, П. М. Гринчук – не пойму, что это может быть: ни на камень, ни на металл, ни на кость не похоже». Взмахнув несколько раз лопатой, я извлек из земли подкованный каблук. «От американского ботинка… признак очень обнадеживающий… тут может лежать наш боец!» Немного углубив шурф, мы обнаружили человеческую пяточную кость. А следом за ней – сам ботинок с фалангами пальцев. «Что это вы тут нашли? - спросил подошедший с металлоискателем Валера Чумаченко – у меня пока один котелок, и всё, а у вас?» Мы молча показали на вырытый ботинок. «Боец… 100%, что на дне этой траншеи лежит красноармеец! Всё, надо перекурить перед ответственной работой, и тогда уж приступать!» Уважаемые читатели, пока мы курим, позвольте сделать небольшое пояснение.

23 октября наша группа «Поиск», как обычно, отправилась в поле. На сей раз мы решили поискать чуть выше того места, где работали в прошлый раз, а именно – на вершине холма, который летом 1944 года в первую очередь штурмовали советские войска. Вообще-то наша группа там уже работала, но очень давно – двадцать лет назад. А поисковое дело, оно такое – можно прочесать местность десять раз, а на одиннадцатый найти что-то пропущенное. Так что поиск в том месте имел смысл.

Когда я устанавливал красный флаг на вершине этого самого холма, у меня возникло странное желание копануть шурф чуть пониже. И, как специально, подошел Пётр Михайлович со щупом и принялся исследовать местность. Дальнейшее ясно из начала рассказа.

Покурив, мы взялись за лопаты, снимая грунт слой за слоем, и вскоре нашли массу мелких обломанных костей. Странно… Под обломками, однако, лежал целый скелет – только некоторые крупные кости были перерублены осколками. Медалей, орденов, надписанных вещей – в общем, ничего, что могло бы установить личность, не было. Была только одна стеклянная фляга, которую мы чудом не разбили, и всё. Череп, прекрасно сохранившийся, имел одну особенность – на нем лежали кости пальцев. Перед смертью боец закрыл глаза рукой, оттого пальцы и попали в глазницу… «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне…»

Тем временем Валера начал рыть шурф в паре метров от этого места. На небольшой глубине снова показались кости. «Так, мужики, здесь лежит второй красноармеец! Курим…»

Увы, от второго бойца мало что осталось. Его череп был разбит в мельчайшие куски (уцелели только отдельные зубы), крупных костей было немного. Что бы это значило? Разгадка пришла в виде хвостовика от здоровенной немецкой минометной мины и её характерных осколков в виде зазубренных полос. Всё ясно – два бойца бежали по траншее, один за другим, когда почти под ногами у первого шлёпнулась минометная мина. Первого бойца разнесло на мелкие куски (вот чьи обломки костей лежали на втором бойце) и отчасти испарило. Второй боец был смертельно ранен и умер почти сразу. Но чудом в эпицентре взрыва уцелела фляга – жизнь хрупкого стеклянного изделия оказалось долговечнее жизни солдат…

(О том, что может сделать с человеком обычная 82 мм мина, я уже писал летом, когда по нелепой случайности погиб руководитель одного из сибирских поисковых отрядов. Тогда от здоровенного стокилограммового мужика остались одни ботинки)

Эти бойцы оказались в опасной близости от немецкого бункера, уже покинутого бегущими немцами. Но у фрицев все их позиции пристреливались специально на такой случай, их минометы открыли огонь по своим блиндажам – и одна из мин упала точно в траншею, прямо перед нашими солдатами. А бункер этот, точнее, то, что от него осталось – рядом, в пяти метрах. Искать там не имеет смысла – такие места давным-давно обобраны. При Советах лазили на свой страх и риск излишне любопытные пацаны, при России, когда наступил конец колхозам, бункера раскапывали бульдозерами деревенские жители (в смысле найти чего на продажу и на прокорм).

Окопы в этом месте забиты кусками кирпича и камня, чему тоже есть простое объяснение. Тут раньше была деревня, которую немцы растащили на строительство своих блиндажей. Население выселили, а камни-фундаменты остались. Во время боя в них попадали снаряды, камень брызгал осколками, усиливая поражающее действие. Да, пехоте тут было несладко… Донца от 210 мм снарядов до сих пор во множестве лежат в земле. Как и хвостовики минометных мин.

Пока мы работали, погода успела смениться несколько раз. Ледяной, пронизывающий до костей ветер немного стих, и тогда из скопившихся туч полил слякотный, чисто осенний дождь. Через полчаса вновь усилившейся ветер порвал тучи, но принес холод. В общем, погода была чисто октябрьская, и лишь крепчайший горячий чай согревал нас. Земляные черви, однако, не свернулись комочками и не ушли вглубь – а это верный признак скорого потепления. И точно – к вечеру температура стала ощутимо расти.

Обрадовавшись теплу и солнцу, я сделал пару снимков окружающей местности. Вон тот холм был советской позицией – наши войска группировались за ним перед штурмом. А по этой дороге советские бойцы шли в атаку на немецкие окопы. Расстояние было всего около километра, но как же трудно тогда было преодолеть этот километр…

Собрав останки обоих бойцов до последней косточки (и как же наша группа тогда, двадцать лет назад их пропустила!), мы перекусили и продолжили работу у подножия немецких позиций. Куски колючей проволоки (тогда тут всё было опутано ею), осколки снарядов, кусок разбитой стереотрубы – ничего существенного. А вот и нечто интересное – немецкая реактивная агитационная мина (пустая, без листовок и с отработанным двигателем). К сожалению, тут мой фотоаппарат перестал работать – на холоде окончательно «сели» батарейки. Поэтому фотографию фляги и этой самой мины я сделал на следующий день, уже в музее. У немцев тоже было реактивное оружие, типа наших «катюш», но к счастью для нас, не столь массовое.

А на советских позициях идет стрельба чуть ли не очередями – лупят из самозарядок, не иначе! Охотники балуются. Дело их не хитрое – наливай да пей. А появится желание пострелять – так по бутылкам. Дисциплинка явно слабовата. Потому каждое открытие сезона, как правило, без жертв не обходится. А что будет, когда общественные охотничьи земли отдадут помещикам (разумеется, питерским и московским)… Впрочем, охотится тут сейчас не на кого – кабаны и косули ушли. Мы, во всяком случае, ни одной кабаньей покопки не обнаружили. Выжили их такие вот охотнички, привыкшие стрелять во всё, что движется, да ещё волки с медведями, в больших количествах пришедшие в нашу область из Центральной России, спасаясь от пожаров.

Осенний день короток. В семь часов стрельба утихла, и охотники укатили домой, во Псков. Своих собак они на сей раз не забыли. В восьмом часу начало темнеть, и собрав вещи, наша группа отбыла в Остров.

Рахим Джунусов

Источник: Скобари.ру

http://skobari.ru/analitik1153.html

Удивляюсь,сколько терпения у вас ребята.Хвала вам всем и почет.