Кубань глазами итальянского журналиста в 1942 году

20 июля, 2017

Не так давно наш товарищ из Сургута приобрёл на закордонном аукционе итальянский журнальчик периода оккупации, в котором что то говорилось про родной Краснодар. приобретался он в принципе только из за фотографий которых по понятным причинам очень мало, но раз пошла такая пьянка решили перевести заодно и статью, настоящий исследователь должен знать что же писали и думали оккупанты и их завистливые прихвостни. Естественно погрешности перевода существуют, если что вами будет замечено и мне доложено, то и будет исправлено!

Собственно сама обложка журнала:

Рим, Октябрь 1942-XX 22-29
Кавказ-самый богатый и самый красивый регион России, мост между Европой и Азией, с высокими горами, вершиной Эльбруса, достигающей 6530 метров, и высокой плотностью населения. Мы исследовали центральную части районов: Армавир, Краснодар и Майкоп. В этой области есть мягкий климат. 10 октября, в то время как несколько дней ранее в Северной России погода желает быть лучше, надеемся нам она не принесет неприятностей. На Кавказе было приятно провести время.

ПРИБЫТИЕ НА КАВКАЗ

Закончил написание серии «путешествие на Кавказ» и «возвращение на запад» которые продолжают появляться и вызывать в будущем вопросы. Наш Ламберти Коппентино полетел на русский фронт на самолете, на этот раз он был нашим «Займан» капитан Леон Конкато - военный корреспондент Института печати, более известный в авиации как капитан Арриваземпре. Двое журналистов сделали остановки в Будапеште, Бухаресте, Одессе, Ворошиловграде, Старобельске, Ворошиловграде, Сталинграде, Курске, Сталино, Армавире, Майкопе, Краснодаре, Керчи, Одессе и Бухаресте. Для этого потребовалось потратить много сил. За 40 летных часов в течение четырех недель, в общей сложности мы преодолели более восьми тысяч километров. Об этом мы начнем наши публикации, которые будут вызывать колесо событий. Учитывая большую актуальность информации, и первых изображений, и впечатлений, что мировая пресса находит в области нефти раздора, мы публикуем эти наблюдения теперь, достигнув Майкоп.

(Фототекст нашего корреспондента)
Майкоп, Октябрь.

Прибыл в Майкоп после того, как некоторое время назад здесь был район боевых действий. Без происшествий мы спустились в поле. Чаны с нефтью я видел из самолета сверху 14 августа. С этой даты начался первый день моего прибытия на Кавказе. Я не смог приземлиться в тот день, потому что аэродром был пуст. Теперь он заполняется самолетами, стрельба и бомбардировки прекратились. Командир эскадрильи Кёниг, рассказывает нам о ночных и дневных налетах русских и рад показать нам свою машину, Мессершмидт110, построенный во Франции. Наш сопровождающий Зимниц говорит, что здесь не безопасно и показывает нам разбитый дом с разбитыми стеклами и пробитой крышей. Мы решили, чтобы спать будем в заброшенной землянке, углубленной на половину землю. «Не удалось достать для вас одеял», - говорит он. Он добавляет: «нужно соблюдать светомаскировку, на случай налета русских самолетов, а когда услышите рев моторов, спрячьтесь в окопе». И указывает на него, который находился от нас на расстоянии около 20 метров.
«Бомбы упали в стороне, — я сказал командиру эскадрильи, — если у нас случиться пневмония, здесь никто не сможет оказать нам помощь», и уговаривал офицера отправить нас в город. «С большими трудностями нам, двум бедным парням, три с половиной недели пришлось путешествовать самолетами на русский фронт. Приходилось есть и спать как едите вы, и спать на русском фронте, вынуждены, только на последнем этапе. В то время, когда на горизонте уже маячит ванна во дворце Могошоая в Бухаресте, или Палатинус - в Будапеште. Для двух журналистов, которые могли бы сказать: «Если вы не чувствуете насмешки над нами, то позвольте сразу направить наши ноги к гостинице Майкопа - столицы нефти, чтобы выспаться». Офицер летчик ответил, что ничего мы там не найдем. Мы, по-прежнему, настойчиво стараемся убедить его. Но он продолжал твердить, что в городе мы ничего не найдем.
Вместо этого для нас был выделена комната с тремя кроватями с электрическим светом, питьевой водой и вежливого немецкого рыболова, который даже хотел отказаться от пяти предложенных ему сигарет. Мы все же дали ему сигареты, за это он дал нам вымыть себя с головы до ног в раздевалке Солдатского клуба и дал нам на день половину запланированного нам пайка — вместо этого мы имели — две прямоугольные булки большого темного хлеба, фунт колбасы, и к сожалению, триста граммов масла, но, сожалению, запить было нечем. «Вы можете приготовить кошачью мяту и сделать бутерброды хлеб с маслом и нарезанной колбасы, впрочем, это на ваш вкус. Да, на вкус!»
Командир эскадрильи был оптимистом, несмотря на наш неожиданный приезд и безусловно посоветовал попробовать уговорить немецкого генерала, только тогда, когда он будет один за столом и сказать ему: «Мы здесь из-за нефти и просим вас дать нам машину, чтобы добраться до ближайшего аэродрома?». Мне удалось осуществить это. Таким образом, мы получили возможность оказаться в пригородной специальной зоне, без специальных документов. Несомненно, это не бизнес салон, а собственный самолет Саймана, который бесспорно дает нам власть и престиж, это было наиболее подходящий обстоятельством. Я вынес много выводов из этого путешествия о немцах. Теперь я знаю, что военная тайна для них является одним из главных условий крепости. К примеру, они способны подловить подозрительных на простых вопросах, таких как: «сколько стекол имеет окно в комнате, где вы были?
«Слушайте меня, Кёниг, - я спросил я его, - мы можем сделать вашу фотографию себе, без введения ведома командования?» - Если они узнают об этом, то я попаду под подозрение и нас арестуют, отправят в Берлин, и это будет концом, для всех». Но в то же время, работа, проделанная нами, заставила меня послать ему привет!
Прибыв на место, мы с энтузиазмом приступили к делу, для начала встретились с комендантом, показали ему документы и поинтересовались, где можно встать не квартиру? Поговорив с капитаном, мы поинтересовались о расположении крупных нефтяных месторождений, которые находились около 30 километров от города. Со средствами доставки дело обстояло очень трудно из-за нехватки автомобилей. Однако мы настаиваем. «Но есть ли у вас разрешение немецких властей? Нет? Ладно, вас будет сопровождать унтерофицер». - Унтерофицер, будет сопровождать? Господа, тогда все в порядке. Все в порядке! - сказал Кёнг, - хотя мне кажется, что немецкое разрешение не придёт». Унтерофицер молча шел рядом с нами. Мы поднялись по лестнице какого-то учреждения, но вскоре стало ясно, что мы пришли не в отделение нефтедобычи, а в контрразведку где три сотрудника нас встретили очень холодно. Даже большая серебряная медалью Эдельвейс нашего спутника, знаковая в других случаях, учитывая, что с ним находятся два итальянских сотрудника, доверия к нам не внушала. В то время, когда его товарищи метали подозрительные взгляды и шумели, и даже осмелились спросить его, где он получил серебряную медаль. Я рассмотрел знаки отличия, заглянул в документы на столе, чтобы выяснить, где мы находился, и во второй раз, я почувствовал холодок по спине. Мы находились в офисе контрразведки. То, чего я и боялся. Помощник лежал молча, большую серебряную медаль его, там, вероятно, большого впечатления не произвела. Мы предполагали о намерении контрразведчиков прослушать наши разговоры. Презренных, задержанных следователь, внимательно вглядываясь в наши глаза снизу-вверх из-за стола, а затем резко предложил нам пройти в соседнюю комнату.
В комнате находилась гауптвахта. Здесь может все закончиться для нас очень плохо, подумали мы. Хотелось позвонить в итальянскую армию, или в Берлин. Минимум, который мы предполагали, что конфискуют фильм, впечатляющую работу о двадцати четырех днях пребывания на фронте. Сможем ли мы увидеть их когда-либо снова. Я смотрел с майкопского балкона на залитый солнцем город, было девять часов, хорошее время для фотографирования, промолвил я. Если были они дали мне возможность. Вы правы, парень. Мы красивые и жареные, несчастные сиделки. И такие вещи, как то, что они держали нас без воды, вызывало опухлость губ, потерю сознания. Подчиненные следователя пришли предупредить нас, что мы будет направляться в распоряжение командования армии. Куда? Где церковь Конкато? Подчиненный посмотрел на него странно и оставил без ответа. Неожиданно решился наш вопрос без последствий. Как долго мы ждали этого. «Долгожданная свобода ожидает вас через полчаса, - объявил он. И действительно через полчаса Талль бледный блондин и ледяной лейтенант предложил нам занять место в большой машине. Он ясно дал понять, что не хочет общаться с нами. Мы сели рядом, оглядывая и фотографируя некоторые разрушенные, заводы. Пытались быть осторожнее, чтобы не лезть на рожон, и так много нажили неприятностей!
Подполковник, к которому привезли нас, рассматривал ситуацию с очевидным сочувствием. Мы пошли во-банк, я показал ему письмо и рекомендации от редакции о предыдущей поездке и письмо от немецкого военного атташе в Будапеште, которое начинается следующими словами: «Императорский и Королевский лейтенант итальянский армии Салим... ». Нам предложили пойти на завтрак в столовую командования корпуса. Радость получит мой живот, подумал я. Однако нас ждала сырая колбаса и морковный суп. Ожидаемые надежды получения сытного завтрака и получения витаминов, отпали. Хозяин повторно пригласил меня позавтракать, я отказался, оправдывая тем, что поем с основным потоком посетителей, а также ради приличия. Конкато и принимающей сказали, что русский самолет сбросил четыре бомбы, которые взорвались с равным интервалом. Фрукты, немного винограда и маленькая рюмочка французского коньяка стояли на блюде, - угощайтесь! Вместо того, чтобы пить вино здесь подают свежее молоко. Вот еду командование армии приказало подавать ту же самую, что и солдатам. Этот район богат скотом и прочей сельскохозяйственной продукции, можно было бы разнообразить стол, да легко можно подавать по пять, шесть кур. Ничего, потерпим, это вопрос дисциплины. Нам говорят, в штаб-квартире фюрера, что вы едите даже больше солдат?» Слушая рассказ подполковника я, однако, я чувствовал себя плохо.
Мы были проинформированы, что в общих интересах, для нашей поездки к нефтяным месторождениям нам выделен автомобиль в наше распоряжение. Выезд из Майкопа утром следующего дня. Но пока мы могли бы сделать фотографии окрестностей. Вы видели город, вы видели? Конкато держал фотоаппарат, повторяя ищу точку, предприимчивый мой, мудрый целитель, я был неправ. Он был так счастлив, что удается сделать фотографии окрестностей. Я оставил его и задремал на лавочке под деревьями, средиземноморской весенний день, свет, солнце и ароматы растительности вселяли радость в поры как пыльца мирры, что не хотелось наслаждаться ими только на другой половине скамейке сидел в приличном наряде человек с высокой седой шапкой волос кистями рук словно Maсканьи и устойчивым ясным взглядом двух черных глаз на волевом бледном лице, жестком и духовном в то же время. Не глядя на меня, сохраняя свои руки на коленях, я сказал доброе утро! на французском языке. Ох вы можете говорить на французском языке и поняли меня. Он после многодневного общения на немецком языке, чтобы понять, что вы и свой, сделать сами поняли. Осыпаю его вопросами. Это швейцарский инженер, который работал с российским оружием и пятнадцать лет в нефтедобыче. Он женился на русский и имеет двоих детей. Россияне остались в Майкопе, а он вернуться в Швейцарию, но это не легко, благодаря связям, с другой страной. Немецкое командование предпочло бы сейчас удерживать его здесь. Его знание в области нефтедобычи являются действительно ценным.
«Пятнадцать лет, всю свою жизнь, мой ребенок говорит только по-русски». И добавляет, что еще много лет назад на Кавказе, что большевики заставили его работать здесь, но потому, что работа захватила его и, кроме того, «эта нефть и в любой части мира является нефтью». «Будучи в нефтедобыче» означает вступление в техническую, специализированную международную, огромной семьи, чьи ветви, распространяются по всей Америке, Океании, Азии, Европы, вы общаетесь друг с другом. Чтобы попасть туда и говорить, ты из «Петроли ди Албанези».
«Имею на все ответы», - без колебаний добавляет он. Месторождения Кавказа являются различными.
В Албании этому научили его наши инженеры, которые работали на нефтяных скважинах, которые не уничтожены и не сожжены. Саботаж можно сделать на любой глубине и отремонтировать их за неделю. Я говорю это о швейцарских инженерах.
Он улыбается. «Кавказские отложения, в подавляющем большинстве, почти во всей их полноте, имеют особенную нефть, различные давления водоносного горизонта и глубину водоносного горизонта. Если давление воды больше, просто можно заложить в колодец, на высоте воды динамит, рассчитав по таблице. Торпеда, цемента, что изолирует разрывы воды, и через трубу воды достигает нефти, давит, толкает её в другом месте, иными словами, меняя Конституцию геологического месторождения. Для поиска нефти, необходимо в другом месте, вам нужно будет делать больше исследования. Это, конечно, вид диверсии практикуется русскими на всю совокупность скважин. Задание, мы должны подготовить через несколько недель, прежде чем в регионе отгремят пушки».
«Это было сделано?», спрашиваю я прошу его.
Он отвечает: - «я не знаю ничего о них, я же был в отъезде, и работал в городах, и их военные секреты мне не известны, даже для нас, которые привыкли работать с ними, и для них, на протяжении многих лет, даже для меня независимо от того, что у меня есть жена и дети в России, если можно, так сказать».
И, в этот момент, я попытался взять интервью. Я думал, что мне удастся выяснить причины выведения скважин из строя. В любой момент я готов был лучше голодать, чем упустить возможность выяснить особенности месторождений и решение трудностей, с которыми придется столкнуться при их восстановлении.
Я спросил: - вы уверены, что вы знаете что-то, чтобы в точности, сказать мне: сколько миллионов тонн нефти производится в России?
- 29 млн тонн до Баку, 5 млн в Грозном, и 3 - в Майкопе; Это наиболее важные области добычи. Майкопское - которое базируется в Нефтегорске, представляет свое направление. Оно находится в 30 километрах от Майкопа. Нефтегорск представляет собой типичный город нефтяников, сельскохозяйственный и коммерческий центр. Особенность его заключается в близости нефти, но тщетно было-бы там искать в городе офисы управления ими. Заводы по переработке нефти были сильно разбросаны за пределами города. Майкоп, теперь сильно разрушен, однако основные органы управления находятся в Краснодаре. Я рекомендую вам поехать туда, в Краснодар — город самый восхитительный и богатый из всех, на обширной территории России.
«Вы считаете, что Кавказа, производит больше всех нефти в Россия?»
«Нет, еще семь - восемь миллионов тонн добывается между Уралом и Волгой. Здесь развита широкая сеть железных дорог между Москвой и Уфой От западных областей на севере – Пермь и далеко на юг до Оренбурга, а далее до крайних пределов страны. В Сибири был проведено много исследований, но разработано мало месторождений».
«Сколько нефти, экспортирует Россия ежегодно?»
«Я не могу сообщить точные цифры. Экспорт во Францию, Италию и Турцию до 1933 года составлял пять - шесть миллионов тонн в год. Позже экспорт был сокращен, затем и вообще отменен. После прекращения экспорта нефти из-за возросших потребностей страны во время индустриализации, она стала импортировать её из Америки, во Владивосток. Дальневосточный корридо поставок нефти производилась не для экономии топлива. Было бы преувеличением говорить, что русские испытывали её дефицит, но почему стоимость американской нефти выгружается во Владивостоке? Дело в том, что из-за депрессии американская нефть была дешевой, а бурно развивающаяся экономика на Востоке требовала больших затрат на перекачку и перевоз нефтепродуктов с Кавказа на огромные расстояния. Так началась индустриализация страны - явление, за которым последовали шаги беспрецедентной работы, усилия государства. Индустриализация и подготовка к войне. В некотором смысле две задачи являются синонимами. Пример: в 1934 году Советский Союз сделал довольно большую сенсацию построив огромный гигантский тракторный завод Сибири, в Череповце. Имя Сталина было присвоено ему. На Волге автомобильный завод, производивший кабриолеты, теперь перешел на производство танков вместо автомобилей и тракторов».
Мы курим одну сигарету за другой. Я быстро записываю в блокнот данные, которые сообщает мне швейцарский инженер, с душой, которая делает развеять мои сомнения и страхи. Я спешу сжать рамки интервью, и спрашиваю: - как вы думаете, если русские потеряют нефтедобычу на Кавказе для их отраслей промышленности — это будет означать конец?».
- Я могу ответить вам на основе грубых подсчетов. В 1935 году насчитывалось 700 000 тракторов и 1,200,000 автомобили в России. Во Франции было 1300000 транспортных средств, и гораздо меньше тракторов, которые потреблинли 7 миллионов тонн бензина. Мы рассчитываем, что в общем сырой нефти 44 миллионов дают российские месторождения, из которых производится 25 млн бензина. Эти 25 миллионов превосходили потребление русских машин, сначала суммируются. Именно поэтому следует ожидать, что были сделаны оговорки, в этом количестве, и, поверьте мне, я даже не знаю лидеров российской нефтяной отрасли. Сохранение тайны на эти вещи здесь гарантируется наличием нерушимой секретности».
- И теперь один последний вопрос: сколько нефтяных продуктов из Кавказа, по-вашему, поступает в Сталинград?»
- Перед падением Ростова по нефтепроводу поступала половина нефти, а после – одна треть. Другая половина отправился в Батуми и Турцию вдоль Черного моря в Николаевск. Еще один крупный нефтепровод проложен из северной части Каспийского моря, восточную часть Астрахани, а в 1934 году он пришел в Сальск, у меня нет дополнительной информации, но предположительно он идет дальше. Нефтепроводов являются Гиреев, Красноводск - Баку, последний, протяженностью 200 километров, поставляет нефть в Турцию. Падение Ростова и Сталинграда не принесет серьезных последствий для добычи Российской нефти, которая будет перенесена с Кавказа в сторону Востока и, вероятно, недостаток добычи общего объема нефти, будет компенсирован».
И, на прощание, он пожелал успеха мне и нашему официальному руководству. Швейцарский инженер произнес спокойно: «Я надеюсь скоро вернуться в Европу». И сильно пожимает мне руку. Я получил глубокое впечатление от встречи и беседы с другом.
На следующее утро, в 7 часов, нас ожидал большой автомобиль, прибывший с переднего края. Шел дождь, по улицам стало передвигаться очень сложно. Медленно, мы продвигались, скользя по грязи, вдоль полей с пасущимися стадами крестьянского скота. Мы направлялись в районы добычи нефти, занятому в течение длительного времени германскими войсками. Горы выглядели как сероватый оттенок на горизонте, располагаясь в 20 км от отеля. Это был красивый пейзаж, дождь омывал его как-то нежно.
«Здесь вряд ли когда-либо выпадет снег», - сказал офицер.
На повороте к месту назначения нас встретил грузовик. Начиналась лесистая местность. Мы подумали, что находимся вблизи нефтяных месторождений. И уже готовили наши Лейки, чтобы начать фотографирование, чья задача преследовала нас несколько дней. Нефтяные скважины на Кавказе находились под охраной немецких солдат. Там разговор был короткий между сопровождающим нас офицером, который был за рулем грузовика, и наш эскортом. Они нам запретили продолжать движение. Немного дальше местность часто подвергается обстрелами артиллерии противника, район был насыщен партизан, это район проще путешествовать ночью с сопровождающими. Но ночью вы не можете сделать фотографии... Мы упали духом и опустили руки. Долго убеждали солдат, чтобы получить разрешение, проехать всего в нескольких километров к нефтяному месторождению, но они не уступали. Мы продолжали настаивать.
«Из Армавира пришел ответ, что мы можем посетить этот город и сделать некоторые фотографии Армавира и его окрестностей».
«Едем в Армавир! - пробормотал Конкато. Мы прекратили спорить с охраной. Фотографии нефтяной компании мы сделали. Эта компания была основана в Краснодаре, мы нашли там сотни интересных фотографии предметов, среди них скважина, под охраной немецкого солдата, конечно.
Мы оставили месторождение и стали собираться для выезда в Краснодар. Два часа мы были на завтраке с командиром роты. Он дал нам некоторые фотографии гор, занятых немцами, но не нефтяных скважин. Они даже не имел их. Нам было больше нечего там делать. На следующее утро мы отправились Керчь, и провели там, великолепно время. Превосходно: поле на море, где до завтрака, мы купались. Стреляли уток-лысух, здесь они летают вокруг тысячами.

ЛАМБЕРТИ СОРРЕНТИНО

Майкоп-город где проживает около 50 000 жителей. Сюда идет одна железнодорожная ветка под прямым углом из Армавира на Краснодар. Мы последовали этот путь воздушным транспортом, и железной дорогой, которые находились под сильным разоружением: мосты взорваны, на пустынных станциях люди и грузовых вагонах. Картина была для нас сюрпризом, что трудно найти на станции Майкоп паровоз, из-за пожаров и три вагона, железная дорога так работала. Скорость, с которой немцы ремонтируют, железнодорожные линии и другие коммуникационные маршруты варварски уничтожены русскими. ошеломляет.

Это главный Лангерфельт, глава военный комендант Майкопа. Он оказался очень добрым человеком, изучив наши документы, он закурил трубку. Мы верили, в этот момент, что все будет идти гладко, но мы ошибались, потом начались неприятности. Мы попали под подозрение, в этой статье вы найдете краткую историю о наших приключениях, которые, как вы увидите, в конечном итоге, закончилось хорошо.

И вот, подполковник Хойп, при чьём благожелательном изучения нашей ситуации давало шанс, бесплатно продолжать работу, а в худшем случае возможность завернуть нас обратно, или расстрелять.

Командование армии Кавказа был расположена в красивом городе с огромными бульварами. Подполковник Хельмут Альтман, из из 666 отдела пропаганды был в нашем распоряжении. Альтман, который я уже знал, как всегда был вежлив. Потом показал нам проверенный проект, созданный в новой газете «Леса Кавказа».

Краснодар уже переименовали в Екатеринодар — нигде имена городов не изменилась как в России. В этом городе с более чем 180 000 тысячами жителей. Он был домом для нефтеперерабатывающих от Майкопа, там были огромные предприятия, которые занимали большую площадь город окруженного небольшими речными портами, на Кубани. Мы сфотографировали местность, получился хороший обзор с деталями, из которой ясно видны последствия продуманной диверсии, сделанной солдатами противника перед отступлением. Диверсии ограничивался предприятиями промышленности, железных дорог и т.д.

На станции Майкоп скопилось тысячи труб для бурения нефтяных скважин. Были свалены русскими для загрузки в поезда, но немцы не дали им достаточно времени. Этот драгоценный материал теперь доступен только для наших союзников, которые будут использовать его, как только отдел «Нефть», сможет начать его восстановление. Расчеты на время, необходимое время для извлечения нефти из района добычи, саботировали различные ультраактивисты. Одни считали, что для восстановления потребуется два месяца, сбалансированные говорят, что восемь, а третьи говорят о том, что для этого потребуется по крайней мере не менее одного или двух лет. Но немецкие организации способны на многие другие чудеса.
На фотографии вы видите справа: мост, разрушенный советами, на железной дороге Армавир-Краснодар-Керчь.

Ещё один документ, мы получили в Майкопе, разрешение на посадку нашего самолетика «Соттолименто Aльтман», и сделать эту фотографию перед станцией. Леон Конкато является пилотом с чрезвычайными качествами. Самолетик наш зарегистрирован министерством воздухоплавания, является своего рода велосипедом, с максимальной нагрузкой всего 240 фунтов. Летает со скоростью до двухсот километров в час и имеет длинные аккумулятора. Это очень небольшой, но стабильной самолет. Конечно, он безоружен (на всех из вооружения, мы имели одну ракетницу-пистолет), идеальная мишень для поражения российской авиацией в угрожающих районах, т.е. в диапазоне двадцати-тридцать километров по обе стороны фронта. Но Чан делает все, летая низко, когда существует опасность, что вскоре тем, кто летит с ним становится ясно, что все будет хорошо.

В Краснодаре мы посетили эротические шоу в исполнении русских артистов, которое организовал для нас наш сопровождающий из отряда 666, эти мероприятия организовывались только для немцев подразделением эротики отдела пропаганды «Турин». Билет для зрителей шоу стоил 20 пфеннигов. На фото вы увидите вход, холла и одну из рекламных афиш. Съемка сделана при дневном свете. Шоу проходило с трех до пяти часов вечера.

Ритм жизни в Краснодаре, отличался от того, что устанавливался в остальных областях России. Не соблюдаются заведенные там правила, согласно которому находиться и сидеть местному населению полагалось только в разделенных трамваях. На Кавказе проживало смешанное населения. Результатом этого явилось то, что люди привыкли спокойно сосуществовать друг с другом. Майор подчеркивал эти благоприятные для немцев условия, отличающие эти районы от других. Эта афиша вывешивалась в сумерках на выходе из театра. Трамваи ходят регулярно, общественная жизнь возобновила свой привычный темп.

При выходе из театра, мы вошли в одно из бесчисленных кафе, открытых в Краснодаре. Напитки были закончены, но вы могли бы съесть курицу с овощами, морковью и капустой. Места были все заняты военнослужащими вермахта. Не было электрического света, темноту зала освещали керосиновые лампы, и бармен нервно покручивал усы от злости.

Даже наличие часовщиков, тогда, необыкновенно удивило нас в России. Не только потому, что здесь нет часов. Наручные часы, что стоит 40 фунтов, здесь могут продаваться сегодня в некоторых областях, в процентном отношении к нашим деньгам, а именно около восемьсот лир. Здесь вы можете увидеть, что эти часовщики были хорошо оснащены.

Вот, как правило, поляк из табличек-указателей, но эти имена новые имена в области нефти, где до сих пор фотографы не приехали, и даже не журналисты; есть летописец-пилот, чтобы положить свой нос с этой стороны.

Молоко «Молоко», так называется оно на русском языке. Его продают везде, места перепродажи находятся на открытом воздухе, каждый приносит с собой большую бутыль. Девушка принесла его для нашей компании. Обилие молока объясняет то, что в Краснодаре рацион сливочного масла, который мы получали от немецкого командования, был триста граммов на человека. Мы тщетно попытались поджарить яичницу, однако это нам не удается, и нам приходится ограничиться ржаным хлебом с маслом.

Это был фильм, который мы смотрели в тот же день, его название: «Любовь в семнадцать лет». Скороспелый фильм. На снимке вы видите два рекламных щита, написанный от руки и один, написан в цвете. Их положили на середине главной улицы. В любви, как вы знаете, на Кавказе, да и в каждой провинции России, есть много пикантной свободы и шоу, которая не в стиле большевистской пропаганды. Без стеснений в нем показаны пикантные ситуации, считающиеся для русских подростков аморальными.

Эти девушки, нашлись и такие, легкого поведения, на самом деле, не показывают любовь в семнадцать лет, а разврат, который длится бесконечно долго. Выходим ожидать окончания сеанса на воздух. Вечерняя прохлада опускается на парк отдыха, отбрасывая вечерние тени на мягкие, ароматные аллеи. Кавказ пахнет Среднеземноморьем. Немецкие солдаты, засучив рукава, спасаясь от жары, атакуют кассу кинотеатра, не стесняясь.

Одно из немногих зданиях Майкопа, было использовано в качестве отделения учреждения нефтедобычи. Сейчас здесь размещались специальные германские команды. Для гражданской и военной администрации страны здесь сосредоточены команды по восстановлению в нефтяной промышленности.

Водопровод сломал, и поэтому каждое утро, семьи выстраиваются с ведрами и всякого рода емкостями, во дворе. Все ожидают приезда грузовика, который снабжает их водой, для различных нужд на весь день.

Кубанцы любят грызть семечки тыквы, это является одним из основных увлечений русских. Это стало привычкой. В Азии, а теперь и на Кавказе. Эта привычка здесь была более широко распространена, чем в других местах. Часто приходилось видеть и ходить по полам, усыпанным слоем шелухи.

На краснодарском рынке, собирались тысячи людей, которые приходили сюда из близлежащих деревень. Они приносят все хорошие вещи. Мы видели много плодов и ягод, выращенных на Кавказе. Торговля организована рационально Один из восторженных торговцев кричит, созывая покупателей: «мой дядя не из сельских, делает лучше!».

Наконец, мы подошли, к этой теме, которая уже давно хотели сфотографировать. «Кизяки» - шарики из коровьего навоза, смешанного с соломой и высушенные на солнце. Они здесь используется в качестве топлива в зимний период. Надежное и экономичное топливо. Мы публикуем фотографии для того, чтобы рекомендовать его для наших сельских районов.

Кавказ позволяет выращивать разнообразные культуры: картофель, рис и ячмень, овес и пшеницу, лен, коноплю и хлопок. Повсюду раскинулись культивируемые поля табака и кукурузы, сахарного тростника и свеклы, шелковичных червей и каучукового дерева (недавно я видел их на побережье Каспийского моря). Население очень разное.

Потому что Кавказ был мост между Азией и Европой. Здесь проходили римские легионы, как и на Балканах, т. е. каждый миграционный поток оставил свои следы на своем пути, которые сегодня трудно найти, т.к. все народы смешаны, но не слиты: грузины и армяне, греки и калмыки, русские, турки и персы.

Вы можно рассчитать, что на Кавказе говорят на более чем восьмидесяти языках по-разному. Русификации Кавказа происходила достаточно мягко, то есть, без реальных притеснений. Это повлияло на то, что каждый народ не потерял свой язык и привычки, манеры думать и говорить, и заниматься привычным делом, которое делает возможность сосуществование многих народов в едином государстве.